Оффлайн
- Регистрация
- 21.07.20
- Сообщения
- 40.408
- Реакции
- 1
- Репутация
- 0
О чем и для кого концепция развития исторического поселения Казани
«На войне без поражений не бывает, а это война… Главное, мы подняли культурную инфраструктуру! Рустам Нургалиевич дал нам сделать то, о чем мечтали все деятели культуры много лет», — так подвела итог 9 лет защиты культурного наследия помощник президента РТ Олеся Балтусова. На интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» она рассказала об утвержденной недавно президентом РТ концепции развития исторического центра Казани, митингах под видом экскурсий и «перевоспитании» собственников.
Олеся Балтусова: «У всех есть право на город, и все хотят его выражать»
«НАСТОЛЬКО ГЛУБОКО КАЗАНЬ ЕЩЕ НЕ ИССЛЕДОВАЛИ»
— Олеся Александровна, что было самым сложным в разработке концепции развития исторического поселения Казани, которую в сентябре одобрил президент Татарстана Рустам Минниханов?
— Практически два года всё профессиональное сообщество — члены градостроительного совета, рабочей группы при мэре Казани Ильсуре Метшине и рабочей комиссии при президенте РТ, плюс разработчики концепции — говорили обо всех направлениях, во всех стыковках. Кроме того, к работе были подключены культурологи и социологи, исследователи города. Возникла целая городская лаборатория! На форуме «Модель идентичности города», который мы проводили совместно с мэрией Казани, все отмечали, что настолько глубоко обычно не копают в таких проектах.
Генплан, проект планировки или техническое задание на разработку концепции развития какой-то определённой территории — Казань всё это проходила, но настолько глубоко город ещё не исследовали. Мы провели опрос горожан по разным направлениям — и по восприятию города, и по использованию центра населением. Например, мы узнали, где любят гулять молодые и пожилые люди, а где им неприятно бывать.
«Мы провели опрос горожан по разным направлениям — и по восприятию города, и по использованию центра населением»
— В чем была основная сложность работы над концепцией?
— В том, что город — это живое и сложное существо. Кроме нормативных актов, которые регулируют жизнь города, ещё есть оценочные вещи, открытое общество, граждане. У всех есть право на город, и все хотят его выражать. И у всех оказались претензии к градостроительному совету — в том, что он закрытый. Все хотят видеть обсуждаемые объекты, просят выставку проектов. В должности помощника президента РТ я работаю 9 лет, и все эти годы этот запрос звучит: где у вас выставка проектов, где посмотреть, что в Казани строят? Люди хотят видеть, как развивается город!
Мы переводим разработки в цифровой формат и разместим материал на сайте УАиГ (управление архитектуры и градостроительства исполкома Казани — прим. ред.) и сайте проекта kzn-center.ru Что касается выставки, то уже все осознали, что её надо сделать.
— Какой этап внедрения концепции сегодня?
— Архитекторы примериваются к концепции. И в ближайшее время предстоит внести изменения в нормативные акты, правила землепользования и застройки, для чего, в том числе, создаётся проектный офис при УАиГ.
— «Ближайшее время» — это о каком сроке идёт речь?
— Ближайший этап мы взяли три года, потому что концепция разработана на 15 лет, как нам было поручено президентом республики. Трехлетняя этапность — это оптимальный шаг планирования и по законодательству, и по опыту мастер-планирования. Самое сложное происходит сейчас, на начале внедрения всех этих положений в жизнь.
«на комиссию при президенте должны выходить только с проектами доминант и знаковых объектов»
— Бизнесменов привлекали для обсуждения концепции? (Ильгизар)
— Конечно, мы выявили и посчитали всех собственников земельных участков, инвентаризировали собственность в историческом поселении. Выявили и пустующие участки. Всё в гектарах просчитали. За два года встречи с собственниками были в разном формате. Начали со встречи в Агентстве инвестиционного развития РТ, где мы собрали их запросы, требования и вопросы. Затем собирались небольшими группами для обсуждения, и мэрия Казани их собирала у себя. Главный архитектор города Ильсияр Тухватуллина вела совместный с проектной группой приём застройщиков и архитекторов, поэтому мы постоянно имели обратную связь от строительной отрасли. Все пытались примерить решения на себя, спрогнозировать, как это работает. Шёл очень хороший рабочий процесс.
— У меня в собственности земельный участок, расположенный на улице Пехотной, в границах исторического поселения Казани. Разъясните как получить разрешение на строительство на этом участке? (Роза Рифкатовна)
— Улица Пехотная — это так называемая Третья гора, позади улицы Калинина. Третья гора — это терра инкогнита, которую мы исследовали года три назад, когда проводили первые семинары в КГАСУ. Это очень сложная территория, поскольку она сохранила свою нерегулярную планировку.
Если у человека участок находится в границах исторического поселения, то регламент не менялся: надо пойти в проектный отдел управления архитектуры и взять параметры участка, затем заказать проект. Если это индивидуальный жилой дом, то могут и сами спроектировать. Дальше, как и прежде, выходят со своим проектом на градсовет.
— Разве концепция не вносит изменения в правила застройки исторического центра Казани?
— Одной из целей как раз и было упростить регламент — должно произойти уменьшение шагов в рассмотрении проектов. Рядовая застройка должна остаться на уровне согласования главного архитектора и мэра города, а на комиссию при президенте должны выходить только с проектами больших локальных акцентов, доминант и конкурсных знаковых объектов. Мы надеемся, что когда будут разработаны типовые проекты для ИЖС, такие проекты будут приниматься на уровне главного архитектора и его градсовета. Но в центре есть такие «интересные» частные жилые дома, которые обязательно надо рассматривать на межведомственной комиссии.
— Например, где такие дома?
— На улицах в красной зоне — Малая Красная, Подлужная, Нагорная.
— Вы с иронией говорите «интересные»? Имеете в виду огромные дворцы с башенками?
— Ну конечно (смеется). Жилые дома бывают разные, в красной зоне всё под пристальным вниманием, а, например, на улице Брюсова в Адмиралтейской слободе — это рядовые дома XX века, и удлинять путь согласования реконструкции их собственникам совершенно не нужно.
«Когда пять лет назад дом Михляева ставили на противоаварийные мероприятия, мы ужаснулись: там диагональные трещины на глазах расширялись!»
«Владелец ASG был самым зорким стратегом»
— Создана база данных свободных участков на территории исторического поселения, а кто собственники, сколько их? Они планируют что-то строить в ближайшее время?
— Всего на территории исторического поселения более 550 собственников, а крупных владельцев всего порядка 20 компаний. Владелец ASG был самым зорким стратегом из них. Еще в 2012 году, когда оформляли в собственность 26 исторических объектов, они (люди Алексея Семина — прим. ред.) спросили, есть ли у центра концепция, какие объекты могут быть в центре Казани. С этим же вопросом они обратились в КГАСУ.
— И что с владениями Семина сегодня? Фасады домов, например, на улице Карла Маркса отремонтированы, но жизни-то там нет…
— Сначала работа у них шла бодро, а потом они поставили на паузу по известным причинам. Три дома на Карла Маркса у них зажили — появились арендаторы. Всё остальное — на паузе. Мне больше всего жалко дом по адресу Лобачевского, 3, в котором жил Качалов. Он в очень плохом состоянии. Там ещё сохранился балкончик, на который Качалов выходил каждый день…
— Какую-то ответственность собственники несут? Или всё зависит от их возможностей?
— Совершенно верно — что могут, то и делают, на что у них в данный момент есть возможность.
— Город уже никак не может повлиять на ситуацию?
— А как и на что здесь можно повлиять? Комитет охраны памятников может выписать им предписание за ненадлежащее содержание памятника. Но не все дома — памятники, в этом случае вообще никак не подстегнёшь. Если у той же ASG нет финансирования, как они могут вести работы? Все эти объекты они выставили на продажу, об этом есть информация на сайте компании. Правда, цены запредельные. Но торг уместен, как они говорят. Вся информация находится в открытом доступе, любой желающий может их приобрести. Например, домик Дружининой был приобретён с аукциона, за 7 лет он отреставрирован полностью. После крушения банков дела у собственника пошли не очень хорошо, они даже своё столярное производство закрыли, к нашему большому огорчению — мы надеялись, что они когда-нибудь начнут выпускать исторические окна. Прекрасный домик, но собственник не может найти арендатора.
— Какая судьба ожидает комплекс гостиниц Дворянского собрания, будут ли его реставрировать? (Эдгар)
— Комплекс гостиниц Дворянского собрания — это огромный квартал в пределах улиц Профсоюзная, Кави Наджми, Рахматуллина, Мусы Джалиля. И он сплошь состоит из памятников, причём все они расположены на холме, и у всех одна и та же проблема, как и у соседних зданий: всё ползёт по кремлёвскому холму. Когда пять лет назад дом Михляева ставили на противоаварийные мероприятия, мы ужаснулись: там диагональные трещины на глазах расширялись! Можно сказать, дом спасли в последний момент. Это только один дом, а Дворянское собрание — это целый квартал. «Ак Барс Девелопмент» укрепляет фундаменты один за другим, но перейти к «давайте упорядочим стадии реставрации» пока не может. Лишь бы у них хватило денег и возможностей… А концепция хорошая, она была защищена на комиссии у президента РТ. Это концепция жилого комплекса, только угловой дом Рахматуллина, 8 предлагался под общественные функции. Со стороны улицы Профсоюзной — коммерческие площади.
— Но стены должны сохранить исторические?
— Да, и не только. Конечно, архитектурный памятник имеет, как правило, большой предмет охраны, с ним все сложнее. Им ещё экспертизу предстоит пройти.
Гостиницу «Казань» тоже спасли в последний момент — фасад уже стоял на костылях, да и те уже покосились. И в 2011 году было решено начать реставрацию. Было сделано два проекта: один по реставрации исторической стены, другой — по новой части. Проходили экспертизу, потом сшивали два проекта в один. Этот очень сложный проект вытащили на профессионализме наших архитекторов-реставраторов. И мы радуемся, что хоть одна родная стена там осталась…
— Что там происходит сегодня, почему здание до сих пор не живое?
— Оно живое — там апартаменты, первые этажи сдаются в аренду.
«Ильсур Раисович Метшин как руководитель рабочей группы по подготовке концепции очень внимательно следил за работой проектной группы, регулярно нас собирал»
«Казань в своЕ время уже пережила реновацию»
— Зачем нужна концепция развития исторического центра Казани, если она не помогает решать практические вопросы с собственниками?
— Концепция — не про памятники, она о развитии города на пустующих участках. Казань в своё время уже пережила реновацию — по программе ветхого жилья 100 тысяч граждан переселили из исторического центра в спальные районы, снесли 2,5 тысячи домов, в том числе порядка 50 памятников архитектуры. Казань уже освободила площади под застройку, и вот пришло время, когда мы должны сказать: «Всё, хаоса больше не надо! За 20 лет сделано много ошибок в виде неуместных объектов. Хватит совершать ошибки, давайте упорядочим будущую застройку».
Ильсур Раисович Метшин как руководитель рабочей группы по подготовке концепции очень внимательно следил за работой проектной группы, регулярно нас собирал. Сегодня известны все пустующие участки в историческом поселении — общей площадью 123 гектара. Историческое поселение — это не только историческое ядро, но и Адмиралтейская слобода, и Ягодная слобода, по улице Вишневского — до Ново-Татарской слободы. Это 23 квадратных километра, всего чуть более четырех процентов всей площади города.
— Кто еще из крупных компаний, кроме ASG, является собственником земли в границах исторического поселения?
— Инвентаризация показала, что на территории исторического поселения крупных собственников не так много, примерно 20–30. Но еще есть собственность промышленных предприятий, к примеру, «Нэфис» занимают большие территории.
«Историческое поселение — это не только историческое ядро, но и Адмиралтейская слобода, и Ягодная слобода, по улице Вишневского — до Ново-Татарской слободы»
— Когда промышленные предприятия уйдут из исторической части города?
— По генплану города все промышленные предприятия должны когда-то переехать. Но ведь генплан на все 100 процентов не реализуется. Проектная группа в АИРе встречалась с представителя промышленных предприятий на исторической территории. Вся эта земля оформлена в собственность по закону, а переезд предприятия, обмен — это очень сложно. В России не так много положительных примеров, когда предприятие переехало, сохранив производство.
Мы изучали опыт завода «Севкабель» в Санкт-Петербурге. Это для нас интересный пример, когда производства убрали с берега моря, пересобрав его на второй—третьей линиях. А берег отдали под общественное пространство: в производственных корпусах появились выставки, кафе, зоны развлечения для детей, на самом берегу — место для пляжного отдыха. Построили специальную пристань, откуда туристический кораблик катает по Неве. У нас тоже есть промышленные предприятия на берегу Волги, и все горожане давно мечтают, чтобы Казань к Волге вышла. Это одно из главных направлений в разработке концепции. Но это очень сложный и долгий путь… Надеюсь, что за 15-летний срок действия концепции планы в этой части будут реализованы.
Ещё одна цель концепции — упростить и упорядочить работу с собственниками и инвесторами. Все 9 лет, пока я работаю в этой должности и являюсь секретарём комиссии, инвесторы говорят: «Вы отклоняете проекты по непонятным параметрам. Дайте нам правила, по которым проект пройдёт градсовет. Чтобы наши экономические параметры были учтены, и в то же время, чтобы проект удовлетворил все стороны».
— Будет три уровня принятия проектов: уровень главного архитектора, уровень мэра и уровень президента?
— Да, и мы сегодня разделяем полномочия комиссий, вносим соответствующие изменения в юридические документы.
— Возвращаясь к собственникам… У кого-то уже есть желание что-нибудь построить по правилам концепции?
— Конечно. По новым правилам согласованы проекты на улице Тукая и на улице Гаяза Исхаки. Порядка 10 проектов выносятся на ближайшее рассмотрение комиссии при мэре, они тоже уже прошли апробацию и согласование градсовета.
«Единственное, о чем мы здесь говорим, это о некоем дизайн-коде, о каталоге фасадных решений, чтобы учитывать городское и национальное своеобразие, на что есть большой запрос»
«С национальной татарской архитектурой всЕ неоднозначно, а вот дизайн — это понятно всем»
— Есть много вопросов к зданиям, одетым в «туалетную» плитку, они портят вид. А еще портят вид ужасные серые хрущёвки. Не думает ли Казань перенять опыт европейских стран, когда старые пятиэтажки реконструируют в современные дома? (Эдгар)
— Все изменения фасадов регулируются только главным художником города Жанной Белицкой. У разработчиков концепции не было такой цели, даже задача такая не стояла. Единственное, о чем мы здесь говорим, это о некоем дизайн-коде, о каталоге фасадных решений, чтобы учитывать городское и национальное своеобразие, на что есть большой запрос.
— Кстати, есть такой вопрос от нашего читателя Роберта: «Почему не уделяется должного внимания сохранению и восстановлению татарской Казани?»
— Гораздо более сложный вопрос о татарской архитектуре. На эту тему написаны докторские диссертации, профессор КГАСУ Нияз Халитов в свое время продвигал эту идею, у него были и оппоненты, и соратники. С национальной татарской архитектурой всё неоднозначно, а вот дизайн — это понятно всем, и на это есть запрос. Но мы пока не выпустили дизайн-код, потому что не ответили сами себе на ряд вопросов. Ведь типовые проекты — это тоже не выход. В музее-заповеднике Свияжск разработаны 5-7 типов жилых домов, и, казалось бы, всё понятно, однако уже три одинаковых дома построили… Конечно, это не подходит для такого развивающегося мегаполиса, как Казань, поэтому в концепции заложен принцип преемственного развития — это когда в современной архитектуре сохраняется исторический масштаб. Этот приём мы видим в Риге и Таллине, в ряде других европейских городов. Не нарушая исторический масштаб улицы, домовладения проектируются как современные.
Нияз Хаджиевич говорил, что национальные формы и орнаменты нужно повторять в современных материалах, на современных фасадах, он очень хорошо это объяснял. К сожалению, сейчас некому его работу популяризировать. Казанские архитекторы, с которыми мы вели разработку, говорят, что если бы был каталог этих форм и орнаментов, они им пользовались бы. Значит, на следующем этапе надо издать такой альбом.
«Пример комплексного решения проблемы — Соцгород, где скопление «сталинок», с внутренними дворами, с зелёными связями»
— Какие территории в ближайшее время планируется застроить в историческом центре города? (Эдгар)
— Проектная группа сделала вывод, что есть крупные территории, которые прямо сейчас нуждаются в нашем повышенном внимании. Это Подлужная слобода и территория Забулачья — колхозный рынок, улицы Нариманова, Межлаука и зона РЖД с прилегающей к ней территорией. РЖД нужно выводить на редевелопмент, там порядка 20 гектаров неиспользуемых площадей почтового двора.
Почему Подлужная слобода требует внимания именно сейчас? Во-первых, это деловое ядро города, золотая земля, и девелоперы там непростые люди. Они все согласны застраивать по правилам, но просят — дайте правила. Правила мы проработали очень глубоко. Далее мы узнали исторические функции территории. Выяснили, какие художники там жили, что они писали, какая преемственность, почему граффити там — это повтор того самого художественного кода. И что вблизи реки может быть оздоровительный центр. «Терра Вита» там хорошо «сидит», и вполне может быть ещё какая-то медицинская оздоровительная зона. У нас есть практически мастер-план этой территории, но его надо доработать. Когда будет создан проектный офис при главном архитекторе, он и должен будет разрабатывать техническое задание на конкурс по разработке мастер-планов таких территорий.
— На Подлужной, наверное, тоже много собственников земельных участков? В таком случае, кто будет оплачивать работу по мастер-планированию? Не город же…
— Там, где предельно понятно, кто собственники, могут и консорциум создать.
— В последние годы Казань интенсивно застраивается жилыми высотками. Как остановить эту порочную политику, пока она не погубила наш город? (Ренат)
— Я, конечно, противник подобных застроек, но это вопрос главному архитектору Казани. Каждый должен заниматься своим делом. В 2012 году ко мне приходили подобные вопросы, когда на улице Декабристов во дворах «сталинок» планировали строить современные «свечки». Мы обращались в мэрию с просьбой пересмотреть решение, Ильсур Раисович лично вникал в этот вопрос. И дворы удалось спасти от застройки.
Пример комплексного решения проблемы — Соцгород, где скопление «сталинок», с внутренними дворами, с зелёными связями. Эту территорию мы поставили на охрану как достопримечательное место, и теперь нельзя изменить её внешний облик, например, надстроить «сталинку» или в её дворе воткнуть высотку.
«Улица Волкова — это одна из двух сохранившихся в Казани деревянных улиц. В Казани волонтёрским движением «Том Сойер Фест» отремонтировано 15 жилых домов, из которых 9 находятся на улице Волкова»
«ЗА 9 ЛЕТ ПОДНЯЛИ КУЛЬТУРНУЮ ИНФРАСТРУКТУРУ ИЗ РУИН»
— Читатель пишет: «Жителей улицы Волкова попросту заблокировали в их старых домах. Ремонтировать, сносить не разрешают. Неделю назад знаки повесили — оставить машину теперь негде вообще».
— Улица Волкова — это одна из двух сохранившихся в Казани деревянных улиц. В Казани волонтёрским движением «Том Сойер Фест» отремонтировано 15 жилых домов, из которых 9 находятся на улице Волкова. Потому что только на Волкова сохранилась жилая историческая среда, и там живут потомки профессуры, которые не дали снести дома в период ликвидации ветхого жилья. Люди дорожат своими домами, они обращались в ВООПИК за помощью по ремонту, и волонтёры помогли им. Но есть и те, кто ждёт у моря погоды, поэтому координаторы «Том Сойер Фест» каждый год раскладывают в почтовые ящики приглашение участвовать в этом движении. Ремонт фасадов и крыши делают бесплатно! С собственников домов — только чай, плюшечки, возможность руки помыть и посильная физическая помощь волонтёрам. Но, к сожалению, не все доверяют…
Мы много работаем с собственниками на этой улице. Так что, если есть вопросы, просим связаться с координаторами или со мной лично — всё обсудим.
— Почему вы не стали до конца биться за сохранение Арских казарм, но при этом стали проявлять активность в борьбе за старый офицерский деревянный дом Валерия Грязнова на территории Порохового завода? (Юрий Ахмеров)
— О том, как я билась за сохранение Арских казарм, написано уже много, даны резкие комментарии, в том числе в «БИЗНЕС Online», и от своих слов я не отказываюсь. Мы бились, но потерпели неудачу, и не только потому, что Арские казармы не были охраняемым объектом как памятник, но и потому, что нас завалили письмами с требованием сноса жители этих казарм. А вот писем в защиту было мало, в том числе петиция ТРО ВООПИиК собрала всего 1,5 тысячи подписей. Поэтому так важна совместная с гражданами работа по постановке ценных объектов на учёт и признание их памятниками.
Что касается деревянного дома на территории Порохового завода, мы его охраняем потому, что он исторически ценный. Общество охраны памятников организовало там официальную дендрологическую экспертизу, которая подтвердила возраст дома — начало XIX века. Это является основанием объявить дом памятником и охранять его. Это обычная рутинная работа общества охраны памятников. За последние 10 лет на территории Татарстана ВООПИК выявило более 300 памятников, и минкульт РТ поставил их на охрану. И тот факт, что в Кировском районе уцелел дом такого возраста, тоже очень интересен.
«Недавно прекрасный Алафузовский театр открыли, передали его движению «Созвездие-Йолдызлык»
— От кого чаще приходится охранять памятники — от чиновников или от собственников?
— По-разному бывало. У каждого дома, как и у человека, своя судьба… Я могу с гордостью сказать, что за 9 лет мы всей республикой подняли культурную инфраструктуру из руин: все музеи, ДК, библиотеки, театры. Что там творилось — просто стыд! В музее Горького потолок на шкафах лежал, везде подпорки стояли, а музейщики по стеночке ходили… И всё это вытащили благодаря вливанию средств в культурное наследие.
Девять лет назад просил помощи татарский ТЮЗ: здание Алафузовского театра требовало ремонта. Срочно нашли выход — перевезли ТЮЗ в специально реконструированный под театр бывший Дом офицеров. После этого Алафузовский театр совсем по швам пошел, из него вандалы батареи потащили. Потому что не было хозяина у здания. Я со своим супругом и друзьями окна там заколачивала и вахту несла. Столько было соратников! И на очередной строительной планёрке Рустам Нургалиевич волевым решением назначил подрядчиков, чтобы поставить забор и охрану. Дальше — выделили средства, начались работы по восстановлению здания. И недавно прекрасный Алафузовский театр открыли, передали его движению «Созвездие-Йолдызлык».
И таких примеров полно! Художественное училище имени Фешина, красивейшее здание архитектора Мюфке, тоже по всем швам трещало, им даже лицензию не продляли из-за этого, и пришлось срочно принимать решение о реставрации. А как найти столько денег, когда в бюджете не запланированы эти расходы? В таких экстренных случаях только волевое политическое решение спасает. И то, что защитников культуры слышали, дорого стоит. Последние 10 лет в Татарстане можно назвать ренессансом культурного сектора.
— Как вы оцениваете роль гражданского общества в защите памятников культуры?
— Раньше ВООПИК был единственным участником градостроительных конфликтов, а сегодня появились и другие объединения людей. Общество же открытое, вся информационная система работает. Появились мощные паблики и объединения пабликов, которые тоже формируют мнение. Появились новые общественные организации, которые борются за наследие. Кто хочет что-то сделать, сегодня имеет все возможности: можно вступить в ВООПИК, в любую другую организацию неравнодушных к истории города людей.
«Первое решение по Волге — это пляж Локомотив. По поручению президента РТ разрабатывается концепция общественных пространств на этой территории»
«ВСЕ ХОТЯТ, КАК ПРОЩЕ, А МЫ ИМ ГОВОРИМ, ЧТО ЦЕНТР ГОРОДА СЛОЖНЕЕ, и Казань стоит этих усилий»
— Как будет реконструирована и в какие сроки Адмиралтейская слобода, будут ли сохранены исторически здания? То же самое касается и Ново-Татарской слободы. (Файзрахманов Фанис Нотфрахманович)
— Первое решение по Волге — это пляж Локомотив. По поручению президента РТ разрабатывается концепция общественных пространств на этой территории. Здесь будет современный пляж, дорожное покрытие улицы Халикова уже сделали. Недавно была защищена концепция развития Казанки, в которой большое внимание уделено прибрежной зоне — запланировано 12 парков. В Адмиралтейской слободе будет парк «Старое русло» площадью 80 гектаров. Основные средства в Адмиралтейской слободе вложены как бы для старта. Самое важное, что произошло за эти годы, это «фундамент» для развития Адмиралтейки — построена канализационно-насосная станция, выпуски сточных вод, экореабилитация старого русла.
— С канализационно-насосной станцией была загвоздка, что там сейчас?
— КНС в этом году закончат. И после этого туда придёт жилье, экономика, и появится приличное благоустройство, ритейл на первых этажах.
— Кто первым начнёт строить?
— Собственники бывшего «Сантехприбора» и Вертолётного завода только начали проектные работы, им ещё предстоит пройти согласование. Но ввод КНС точно даст толчок для развития всей этой территории.
— Как вы относитесь к проекту-победителю конкурса по реконструкции ТЦ «Кольцо»? (Эдгар)
— Я была членом этого жюри, единодушия у нас не было. Я даже знаю, что есть сторонники нынешнего облика ТЦ — с кольцом… У меня было два фаворита среди проектов — группы реставраторов Степана Новикова и проект московской мастерской архитектора Владислава Куликовского, который в итоге большинством голосов был выбран победителем. На самом деле, это тоже казанские архитекторы, просто их бюро зарегистрировано в Москве.
Но еще раз хочу обратить внимание ваших читателей: концепция развития исторического поселения касается только пустующих территорий, а не реставрации существующих зданий. Я как помощник президента РТ занимаюсь объектами культурного наследия, туризмом, культурой, градостроительной деятельностью в исторических поселениях. Я не только за реставрацию и консервацию исторических объектов, я выступаю за эволюцию.
Все принципы сохранения наследия выражены в ФЗ-73, который регулирует реставрацию, реконструкцию и всё, что связано с сохранением наследия. Далее, у нас есть приказ минкульта Татарстана о границах и предмете охраны исторического поселения Казани, который регулируется ФЗ-73 и охраняет планировку улиц, перечень объектов среды. И есть наша новаторская методика, касающаяся пространственного развития.
Мы рассмотрели и инвентаризировали все пустующие участки, поняли, что произошло с центром, выяснили, кто куда уехал, что осталось, кто эти собственники, что они хотят, и что мы им можем предложить. Не согласные с нашими предложениями тоже есть. Некоторым собственникам кажется, что мы у них что-то урезаем, а мы просто уводим их в более сложное проектирование, чтобы они думали не сжатыми масштабами, а работали с целыми комплексами. Все хотят, как проще, а мы им говорим, что центр города сложнее, и Казань стоит этих усилий.
«У меня было два фаворита среди проектов — группы реставраторов Степана Новикова и проект московской мастерской архитектора Владислава Куликовского, который был выбран победителем»
— Почему нельзя было сохранить булыжную мостовую возле Кремля? (Искандер)
— Мостовые покрытия не входят в предметы охраны, потому что в Казани оригинальных покрытий не сохранилось нигде, кроме Лебедевского моста на Булаке, который является памятником. Когда там вскрывали асфальт, открылись старые булыжники, выложенные красивым узором. Мы его реставрировали, сохранили, потратив на это немного больше денег, чем было выделено на ремонт. А спуск около Кремля был очень много раз переложен, там оригинального ничего нет.
— Поэт Гавриил Державин родом из нашей региона, село Державино — его фамильное гнездо и впоследствии названо в честь него. В селе находится церковь, которой более 300 лет, это здание в неприглядном состоянии, и хотя его каждый год по мере возможностей ремонтируют и поддерживают от окончательного разрушения несколько энтузиастов, здание сильно ветшает. (Рустем)
— Таких интересных и важных объектов в республике хватает. Тем, кто испытывает беспокойство по поводу сохранности какого-либо объекта, советую написать обращение в Государственный комитет по охране памятников РТ. Необходимо произвести обследование памятника, выяснить его состояние, а для этого нужна заявка.
— Как можно вступить в ВООПИК? Почему там непрозрачная система? (Николай Иванов)
— У Общества охраны памятников есть странички во всех социальных сетях. Граждане туда пишут, мы им отвечаем. Там же вывешиваем анонсы заседаний. Они не регулярные, бывают примерно один раз в два месяца. Заседания обычно проходят в Институте истории на Батурина, 7, иногда в каком-нибудь музее или в объекте после реставрации. И там обсуждаем все насущные вопросы. Те, кто хочет вступить в ВООПИК, пишут заявление и отдают Фариде Забировой, она вносит их в базу. В совет ВООПИК входит порядка 10 человек, в том числе я. Председателем был и остаётся Рафаэль Хакимов.
— Рафаэль Хакимов играет роль свадебного генерала или активно участвует в работе ВООПИК?
— Рафаэль Сибгатович всегда занимал очень активную позицию, он всегда был за памятники. Конечно, он больше занят научной деятельностью, но именно он задает обществу стратегическое направление. Кто хочет больше узнать о работе ВООПИК, пусть приходит к нам на заседание. Дверь всегда для всех открыта!
«У нас объем туризма растёт — уже порядка 3,6 миллиона в год принимаем»
«БУДУЩЕЕ, КОТОРОЕ НАСТУПАЕТ ИЗ ПРОШЛОГО»
— Вы в свое время водили экскурсии по Казани. О чем в первую очередь рассказывали и что показывали? Чем отличаются рассказы экскурсоводов сегодня? (Жуков А.)
— Я, конечно, слышу, что сегодня говорят экскурсоводы, и с коллегами много общаюсь. Знаю, что риторика сильно изменилась за 10 лет, и появились новые маршруты. У туристов большой интерес к спортивной Казани, особенно у молодёжи. Есть гиды, которые специализируются на этой тематике. Сегодня появилось много авторских экскурсий и трекингов. Трекинг — это пешеходная экскурсия, их водят, например, Марк Шишкин и Леонид Абрамов. Они собираются, к примеру, около НКЦ и идут вдоль берега Казанки, до Миллениума, дальше — «Русско-Немецкая Швейцария», улица Новаторов, старый родник, археологические памятники. Людям рассказывают об этих местах и этой природе. Очень популярен трекинг как досуг выходного дня. То есть, казанцы стали интересоваться экскурсиями.
А я своих гостей вожу по двум улицам — Нагорной и Курашова. Пройдите по улице Курашова — вы увидите архитектуру разных стилей. На ней представлена вся палитра градостроительных ошибок, всего хаоса и беспредела в застройке. А на улице Нагорной представлена архитектура от XVI века до XXI. О домах той местности я знаю всё, в милых подробностях. Вот это мой город, мои подробности, там я рассказываю, как жили и живут казанцы.
— Какие пиар-ходы могут повысить популярность Казани у российских и иностранных туристов? Почему в Казань всё-таки мало приезжают иностранцы? (Э. Нуруллин)
— Мне кажется, уже полно иностранцев. У нас объем туризма растет — уже порядка 3,6 миллиона в год принимаем. А чтобы всё это популяризировать, у нас есть целых два комитета — один в мэрии Казани, второй — государственный комитет по туризму, почти министерство. И мы проводим большое количество международных ивентов (событийный туризм — прим. ред.) и сами участвуем.
Отдельно отметила бы важность воссоздания собора Казанской иконы Божией Матери. Считаю, это будущее, которое наступает из прошлого. Казань славилась с XVI века, как место явления Богородицы, этим монастырём, и огромное количество паломников ехало со всей России сюда, при этом существенно пополняя городскую казну. И после воссоздания собора и благоустройства территории это скоро опять наступит, возрождение территории и поток туристов сюда взаимосвязаны.
«Отдельно отметила бы важность воссоздания собора Казанской иконы Божией Матери»
— Недавно вышел обновленный проект зон охраны Казанского Кремля. Как оцениваете этот документ?
— ПЗО — это, конечно, документ высшего порядка, он необходим. Но туда «просочилась» неисправленной одна деталь, и я вижу в этом огромную опасность. Рабочая группа концепции развития исторического поседения официально просила это исправить, но почему-то этого не сделали. Речь идёт о пункте, который в каждой зоне разрешает снос всего неучтённого. Это значит, что всё, что не учли по каким-то причинам и не внесли в список охраны, разрешается снести. Например, можно снести все наши брандмауэрные стенки (глухая противопожарная стена здания, выполняемая из негорючих материалов и предназначенная для воспрепятствования распространению огня на соседние здания — прим. ред.), которых осталось всего с десяток. Их никто не охраняет. Ни один документ. В Казани 68 полукаменных-полудеревянных домов, полностью деревянных — десяток. А в других городах их сотни, в Иркутске — полторы тысячи! Я хочу поставить и дома, и брандмауэрные стенки на охрану, и многие другие выявленные гражданами в городских пабликах объекты, но уже два года обществу охраны памятников приходится отстаивать свои намерения в судах.
— Этот пункт в ПЗО можно исправить?
— В концепции развития исторического поселения содержится одно из важнейших решений: предмет охраны исторического поселения должен быть дополнен и изменён, потому что исследователями были открыты новые объекты. Например, они насчитали в Казани 26 холмов, а не 7, как ранее считалось. А ещё есть овраги. Рельеф города — это тоже предмет охраны. Весь рельеф заактирован и внесён на карту, плюс — внесли 55 зелёных зон, чтобы эти исторические сады и парки охранялись. Среди них есть памятники, как Лядской сад и парк «Черное озеро», и новые зелёные зоны, которые тоже надо охранять, потому что утрата любого зелёного кусочка города — это большая потеря. И я надеюсь, что в этот дополнительный список нам удастся внести эти домики и брандмауэрные стенки. Конечно, на словах нам обещают, что сносить не будут, но ведь если объект не охраняется законом, то за его снос нет уголовной ответственности и больших штрафов.
«Казанский ТЮЗ — сложный объект, целый комплекс зданий. Одна часть была восстановлена после пожара 15 лет назад»
— То есть без охранной грамоты можно делать то же самое, что было сделано с Арскими казармами?
— Совершенно верно. А хороших специалистов по охране памятников у нас очень мало, их почти нет. Поэтому очень важна роль гражданского общества. ВООПИК всеми путями старается внести уникальные объекты в список охраняемых. К сожалению, с большим трудом приходится доказывать очевидное. Например, у нас на Волге 8 деревянных дебаркадеров 1960-70-х годов. Ни в одном регионе их не осталось! Если начнут строить новые пристани, их просто спишут и сожгут…
— Несколько лет назад вы возглавили попечительский совет Казанского ТЮЗа. Существует ли эта структура и сегодня? Можете ли вы похвастаться какими-то успехами на этом поприще? (Вольдемар)
— Казанский ТЮЗ — сложный объект, целый комплекс зданий. Одна часть была восстановлена после пожара 15 лет назад. У театра сложности со своим зданием-памятником, а мы ему прирезали ещё огромную дворовую территорию с памятниками и непамятниками, чтобы они могли реализовать проект большого детского театрального комплекса. Более года ТЮЗ делает проект, концепцию уже защитили на комиссии у президента РТ. Сегодня они вместе с минкультом делают финансовый план. Плюс ко всему — реставрация здания самого театра. А тут кризис… Надеемся, что на будущий год мы начнём делать рабочий проект.
— А вообще как сказался кризис на ремонтно-реставрационных работах?
— Текущий ремонт зданий, у которых наступил плановый срок, перенесли на 2021-22 годы. Но всё, что было в плане, делается.
«В первую очередь я пришла к тогдашнему главному архитектору Казани Татьяне Прокофьевой и спросила: «Что будем делать?»
«Я БЫЛА В ШОКЕ, ПОТОМУ ЧТО ДУМАЛА, ЧТО ПАМЯТНИКИ ОХРАНЯТЬ ПРИШЛА…»
— Ваш случай назначения на должность помощника президента — исключение из общего правила назначения «своих». Как это было, и почему вы приняли это предложение? (Ирина Антонова)
— 6 октября будет 9 лет, как я в этой должности. Разве можно жалеть о годах, прожитых на благо Родины?
…2008 год. Я водила экскурсии, и у меня на глазах сносили исторические объекты. Как и все экскурсоводы, я вступила в общество охраны памятников. В 2009 году было первое заседание общества, это было возрождение ВООПИК после смерти в 1991 году. И мы, новое поколение членов общества, стали использовать современные средства — социальные сети, бесплатные экскурсии «Казань, которую мы теряем» для горожан. Фанаты «Рубина» приносили нам мегафон… Популяризация наследия — это большая работа, кропотливый труд, в свободное от работы время, на безвозмездной основе. И очень много народа приходило на эти экскурсии. А «люди в сером» ходили вокруг и недоумевали: не митинг, не шествие, без лозунгов, идет толпа 100 человек и слушает девушку с мегафоном…
В новогодние праздничные дни 2011 года начали сносить дома Театральная, 1, Дзержинского, 11/13, Чернышевского, 10. И тогда я впервые в жизни вышла на пикет вместе со своими товарищами. Потом Чёрное озеро решили застроить паркингом… И то, что его не застроили, это огромная победа общества охраны памятников. Мы проводили митинг в виде экскурсии, собрали пять тысяч подписей в защиту этого парка. В августе 11-го года опять что-то сносили, и вот тогда я написала открытое письмо с приглашением президента РТ на экскурсию. Я не ожидала, что на него ответят власти, но они ответили на следующий же день, и всего экскурсий было 7. И пригласили на работу.
— С чего вы начали в должности помощника президента РТ?
— В первую очередь я пришла к тогдашнему главному архитектору Казани Татьяне Прокофьевой и спросила: «Что будем делать?» Затем в КГАСУ на кафедру реставрации, в мэрию Казани, где был создан комитет по подготовке к проведению Универсиады 2013. Мы учредили рабочую группу с собственниками памятников, начали им популярно объяснять все правила и идти совестно с ними путь согласований.
— А свобода в действиях у вас была? Мы же знаем, как это бывает: сюда ходи, а сюда не ходи…
— Мне сложнее было со стройкой разобраться, чтобы инвесторы закон соблюдали. Например, долго дискутировали с собственником дома Пушкина, 10, желающим построить на его месте 8-этажку. А сейчас это прекрасный памятник после реставрации, ходим и любуемся. Собственники были перевоспитаны: отлично отреставрировали дом, во флигеле которого родился Шаляпин.
— Сколько памятников было сохранено за годы вашей работы?
— Это сложно посчитать, потому что нужно отдельно учитывать частную собственность и государственную. Но это сотни объектов!
— А сколько снесенных домов было воссоздано в Казани?
— По научным проектам всего два: Большая красная, 10 и Тукая, 72.
— Вы окончили Санкт-Петербургский университет по специальности «журналистика». С 2011 года по настоящее время — помощник президента РТ, курирует вопросы сохранения исторического и культурного наследия Татарстана. Как это может сочетаться? (Роберт)
— Самое сложное было разобраться со стройкой. Первое, что сделал Рустам Нургалиевич, меня в это окунул: сразу посадил на совещание по стройке и начал спрашивать: «И что вы считаете, это можно здесь строить или нет?» Я была в шоке, потому что думала, что памятники охранять пришла… Поэтому я буквально побежала учиться в КГАСУ, окончила курсы проектно-сметной документации, экспертизы. Затем окончила магистратуру, защитила магистерскую диссертацию на кафедре градостроительства, поступила в аспирантуру. И все 9 лет я не прекращаю учиться в архитектурно-строительном университете, который окончили мои родители и вся моя семья.
— Как так получилось, что из журналиста вы стали экскурсоводом? Как считаете, на экскурсовода надо специально учиться? Или достаточно общего кругозора и интереса к истории? (Эльза, 11 класс)
— Переход к туризму произошёл на этапе, когда я в своих журналистских текстах начала описывать город. Это были 2006–2007 годы. В то время мэрия Казани начала разрабатывать первый туристический портал, готовясь к Универсиаде, и мне, тогда копирайтеру, была поставлена задача описать туристические маршруты по Казани. И я пошла на курсы экскурсоводов истфака КГУ, окончила подряд несколько курсов: Казань, Болгар-Свияжск, Раифа, путешествия по Волге, культовое зодчество Казани. Казанская школа экскурсоведения — третья в России после московской и ленинградской. На курсах нам преподавали экскурсоводы «золотой категории», их слушать — одно удовольствие. Нам открывали методику рассказа и показа, работы с аудиторией. Это не то, что сейчас: ездят на самокатах, и едва слышно, что они говорят… Всем, кто хочет лучше знать город, советую окончить эти курсы.
— Кто-то пытался вас уволить? Вы же очень многим дорогу переходите…
— Конечно, это очень конфликтная работа. Порой сам хочешь уйти, пишешь заявление… Но, оглядываясь назад, я вижу в плюсе эти 9 лет. На войне без поражений не бывает, а это война. Но победы тоже были, и их больше. Главное, мы подняли культурную инфраструктуру! Рустам Нургалиевич дал нам сделать то, о чем мечтали все деятели культуры много лет.
— Олеся Александровна, спасибо за очень нужный разговор. Успехов вам и вашим соратникам!
Читать далее...
«На войне без поражений не бывает, а это война… Главное, мы подняли культурную инфраструктуру! Рустам Нургалиевич дал нам сделать то, о чем мечтали все деятели культуры много лет», — так подвела итог 9 лет защиты культурного наследия помощник президента РТ Олеся Балтусова. На интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» она рассказала об утвержденной недавно президентом РТ концепции развития исторического центра Казани, митингах под видом экскурсий и «перевоспитании» собственников.
Олеся Балтусова: «У всех есть право на город, и все хотят его выражать»
«НАСТОЛЬКО ГЛУБОКО КАЗАНЬ ЕЩЕ НЕ ИССЛЕДОВАЛИ»
— Олеся Александровна, что было самым сложным в разработке концепции развития исторического поселения Казани, которую в сентябре одобрил президент Татарстана Рустам Минниханов?
— Практически два года всё профессиональное сообщество — члены градостроительного совета, рабочей группы при мэре Казани Ильсуре Метшине и рабочей комиссии при президенте РТ, плюс разработчики концепции — говорили обо всех направлениях, во всех стыковках. Кроме того, к работе были подключены культурологи и социологи, исследователи города. Возникла целая городская лаборатория! На форуме «Модель идентичности города», который мы проводили совместно с мэрией Казани, все отмечали, что настолько глубоко обычно не копают в таких проектах.
Генплан, проект планировки или техническое задание на разработку концепции развития какой-то определённой территории — Казань всё это проходила, но настолько глубоко город ещё не исследовали. Мы провели опрос горожан по разным направлениям — и по восприятию города, и по использованию центра населением. Например, мы узнали, где любят гулять молодые и пожилые люди, а где им неприятно бывать.
«Мы провели опрос горожан по разным направлениям — и по восприятию города, и по использованию центра населением»
— В чем была основная сложность работы над концепцией?
— В том, что город — это живое и сложное существо. Кроме нормативных актов, которые регулируют жизнь города, ещё есть оценочные вещи, открытое общество, граждане. У всех есть право на город, и все хотят его выражать. И у всех оказались претензии к градостроительному совету — в том, что он закрытый. Все хотят видеть обсуждаемые объекты, просят выставку проектов. В должности помощника президента РТ я работаю 9 лет, и все эти годы этот запрос звучит: где у вас выставка проектов, где посмотреть, что в Казани строят? Люди хотят видеть, как развивается город!
Мы переводим разработки в цифровой формат и разместим материал на сайте УАиГ (управление архитектуры и градостроительства исполкома Казани — прим. ред.) и сайте проекта kzn-center.ru Что касается выставки, то уже все осознали, что её надо сделать.
— Какой этап внедрения концепции сегодня?
— Архитекторы примериваются к концепции. И в ближайшее время предстоит внести изменения в нормативные акты, правила землепользования и застройки, для чего, в том числе, создаётся проектный офис при УАиГ.
— «Ближайшее время» — это о каком сроке идёт речь?
— Ближайший этап мы взяли три года, потому что концепция разработана на 15 лет, как нам было поручено президентом республики. Трехлетняя этапность — это оптимальный шаг планирования и по законодательству, и по опыту мастер-планирования. Самое сложное происходит сейчас, на начале внедрения всех этих положений в жизнь.
«на комиссию при президенте должны выходить только с проектами доминант и знаковых объектов»
— Бизнесменов привлекали для обсуждения концепции? (Ильгизар)
— Конечно, мы выявили и посчитали всех собственников земельных участков, инвентаризировали собственность в историческом поселении. Выявили и пустующие участки. Всё в гектарах просчитали. За два года встречи с собственниками были в разном формате. Начали со встречи в Агентстве инвестиционного развития РТ, где мы собрали их запросы, требования и вопросы. Затем собирались небольшими группами для обсуждения, и мэрия Казани их собирала у себя. Главный архитектор города Ильсияр Тухватуллина вела совместный с проектной группой приём застройщиков и архитекторов, поэтому мы постоянно имели обратную связь от строительной отрасли. Все пытались примерить решения на себя, спрогнозировать, как это работает. Шёл очень хороший рабочий процесс.
— У меня в собственности земельный участок, расположенный на улице Пехотной, в границах исторического поселения Казани. Разъясните как получить разрешение на строительство на этом участке? (Роза Рифкатовна)
— Улица Пехотная — это так называемая Третья гора, позади улицы Калинина. Третья гора — это терра инкогнита, которую мы исследовали года три назад, когда проводили первые семинары в КГАСУ. Это очень сложная территория, поскольку она сохранила свою нерегулярную планировку.
Если у человека участок находится в границах исторического поселения, то регламент не менялся: надо пойти в проектный отдел управления архитектуры и взять параметры участка, затем заказать проект. Если это индивидуальный жилой дом, то могут и сами спроектировать. Дальше, как и прежде, выходят со своим проектом на градсовет.
— Разве концепция не вносит изменения в правила застройки исторического центра Казани?
— Одной из целей как раз и было упростить регламент — должно произойти уменьшение шагов в рассмотрении проектов. Рядовая застройка должна остаться на уровне согласования главного архитектора и мэра города, а на комиссию при президенте должны выходить только с проектами больших локальных акцентов, доминант и конкурсных знаковых объектов. Мы надеемся, что когда будут разработаны типовые проекты для ИЖС, такие проекты будут приниматься на уровне главного архитектора и его градсовета. Но в центре есть такие «интересные» частные жилые дома, которые обязательно надо рассматривать на межведомственной комиссии.
— Например, где такие дома?
— На улицах в красной зоне — Малая Красная, Подлужная, Нагорная.
— Вы с иронией говорите «интересные»? Имеете в виду огромные дворцы с башенками?
— Ну конечно (смеется). Жилые дома бывают разные, в красной зоне всё под пристальным вниманием, а, например, на улице Брюсова в Адмиралтейской слободе — это рядовые дома XX века, и удлинять путь согласования реконструкции их собственникам совершенно не нужно.
«Когда пять лет назад дом Михляева ставили на противоаварийные мероприятия, мы ужаснулись: там диагональные трещины на глазах расширялись!»
«Владелец ASG был самым зорким стратегом»
— Создана база данных свободных участков на территории исторического поселения, а кто собственники, сколько их? Они планируют что-то строить в ближайшее время?
— Всего на территории исторического поселения более 550 собственников, а крупных владельцев всего порядка 20 компаний. Владелец ASG был самым зорким стратегом из них. Еще в 2012 году, когда оформляли в собственность 26 исторических объектов, они (люди Алексея Семина — прим. ред.) спросили, есть ли у центра концепция, какие объекты могут быть в центре Казани. С этим же вопросом они обратились в КГАСУ.
— И что с владениями Семина сегодня? Фасады домов, например, на улице Карла Маркса отремонтированы, но жизни-то там нет…
— Сначала работа у них шла бодро, а потом они поставили на паузу по известным причинам. Три дома на Карла Маркса у них зажили — появились арендаторы. Всё остальное — на паузе. Мне больше всего жалко дом по адресу Лобачевского, 3, в котором жил Качалов. Он в очень плохом состоянии. Там ещё сохранился балкончик, на который Качалов выходил каждый день…
— Какую-то ответственность собственники несут? Или всё зависит от их возможностей?
— Совершенно верно — что могут, то и делают, на что у них в данный момент есть возможность.
— Город уже никак не может повлиять на ситуацию?
— А как и на что здесь можно повлиять? Комитет охраны памятников может выписать им предписание за ненадлежащее содержание памятника. Но не все дома — памятники, в этом случае вообще никак не подстегнёшь. Если у той же ASG нет финансирования, как они могут вести работы? Все эти объекты они выставили на продажу, об этом есть информация на сайте компании. Правда, цены запредельные. Но торг уместен, как они говорят. Вся информация находится в открытом доступе, любой желающий может их приобрести. Например, домик Дружининой был приобретён с аукциона, за 7 лет он отреставрирован полностью. После крушения банков дела у собственника пошли не очень хорошо, они даже своё столярное производство закрыли, к нашему большому огорчению — мы надеялись, что они когда-нибудь начнут выпускать исторические окна. Прекрасный домик, но собственник не может найти арендатора.
— Какая судьба ожидает комплекс гостиниц Дворянского собрания, будут ли его реставрировать? (Эдгар)
— Комплекс гостиниц Дворянского собрания — это огромный квартал в пределах улиц Профсоюзная, Кави Наджми, Рахматуллина, Мусы Джалиля. И он сплошь состоит из памятников, причём все они расположены на холме, и у всех одна и та же проблема, как и у соседних зданий: всё ползёт по кремлёвскому холму. Когда пять лет назад дом Михляева ставили на противоаварийные мероприятия, мы ужаснулись: там диагональные трещины на глазах расширялись! Можно сказать, дом спасли в последний момент. Это только один дом, а Дворянское собрание — это целый квартал. «Ак Барс Девелопмент» укрепляет фундаменты один за другим, но перейти к «давайте упорядочим стадии реставрации» пока не может. Лишь бы у них хватило денег и возможностей… А концепция хорошая, она была защищена на комиссии у президента РТ. Это концепция жилого комплекса, только угловой дом Рахматуллина, 8 предлагался под общественные функции. Со стороны улицы Профсоюзной — коммерческие площади.
— Но стены должны сохранить исторические?
— Да, и не только. Конечно, архитектурный памятник имеет, как правило, большой предмет охраны, с ним все сложнее. Им ещё экспертизу предстоит пройти.
Гостиницу «Казань» тоже спасли в последний момент — фасад уже стоял на костылях, да и те уже покосились. И в 2011 году было решено начать реставрацию. Было сделано два проекта: один по реставрации исторической стены, другой — по новой части. Проходили экспертизу, потом сшивали два проекта в один. Этот очень сложный проект вытащили на профессионализме наших архитекторов-реставраторов. И мы радуемся, что хоть одна родная стена там осталась…
— Что там происходит сегодня, почему здание до сих пор не живое?
— Оно живое — там апартаменты, первые этажи сдаются в аренду.
«Ильсур Раисович Метшин как руководитель рабочей группы по подготовке концепции очень внимательно следил за работой проектной группы, регулярно нас собирал»
«Казань в своЕ время уже пережила реновацию»
— Зачем нужна концепция развития исторического центра Казани, если она не помогает решать практические вопросы с собственниками?
— Концепция — не про памятники, она о развитии города на пустующих участках. Казань в своё время уже пережила реновацию — по программе ветхого жилья 100 тысяч граждан переселили из исторического центра в спальные районы, снесли 2,5 тысячи домов, в том числе порядка 50 памятников архитектуры. Казань уже освободила площади под застройку, и вот пришло время, когда мы должны сказать: «Всё, хаоса больше не надо! За 20 лет сделано много ошибок в виде неуместных объектов. Хватит совершать ошибки, давайте упорядочим будущую застройку».
Ильсур Раисович Метшин как руководитель рабочей группы по подготовке концепции очень внимательно следил за работой проектной группы, регулярно нас собирал. Сегодня известны все пустующие участки в историческом поселении — общей площадью 123 гектара. Историческое поселение — это не только историческое ядро, но и Адмиралтейская слобода, и Ягодная слобода, по улице Вишневского — до Ново-Татарской слободы. Это 23 квадратных километра, всего чуть более четырех процентов всей площади города.
— Кто еще из крупных компаний, кроме ASG, является собственником земли в границах исторического поселения?
— Инвентаризация показала, что на территории исторического поселения крупных собственников не так много, примерно 20–30. Но еще есть собственность промышленных предприятий, к примеру, «Нэфис» занимают большие территории.
«Историческое поселение — это не только историческое ядро, но и Адмиралтейская слобода, и Ягодная слобода, по улице Вишневского — до Ново-Татарской слободы»
— Когда промышленные предприятия уйдут из исторической части города?
— По генплану города все промышленные предприятия должны когда-то переехать. Но ведь генплан на все 100 процентов не реализуется. Проектная группа в АИРе встречалась с представителя промышленных предприятий на исторической территории. Вся эта земля оформлена в собственность по закону, а переезд предприятия, обмен — это очень сложно. В России не так много положительных примеров, когда предприятие переехало, сохранив производство.
Мы изучали опыт завода «Севкабель» в Санкт-Петербурге. Это для нас интересный пример, когда производства убрали с берега моря, пересобрав его на второй—третьей линиях. А берег отдали под общественное пространство: в производственных корпусах появились выставки, кафе, зоны развлечения для детей, на самом берегу — место для пляжного отдыха. Построили специальную пристань, откуда туристический кораблик катает по Неве. У нас тоже есть промышленные предприятия на берегу Волги, и все горожане давно мечтают, чтобы Казань к Волге вышла. Это одно из главных направлений в разработке концепции. Но это очень сложный и долгий путь… Надеюсь, что за 15-летний срок действия концепции планы в этой части будут реализованы.
Ещё одна цель концепции — упростить и упорядочить работу с собственниками и инвесторами. Все 9 лет, пока я работаю в этой должности и являюсь секретарём комиссии, инвесторы говорят: «Вы отклоняете проекты по непонятным параметрам. Дайте нам правила, по которым проект пройдёт градсовет. Чтобы наши экономические параметры были учтены, и в то же время, чтобы проект удовлетворил все стороны».
— Будет три уровня принятия проектов: уровень главного архитектора, уровень мэра и уровень президента?
— Да, и мы сегодня разделяем полномочия комиссий, вносим соответствующие изменения в юридические документы.
— Возвращаясь к собственникам… У кого-то уже есть желание что-нибудь построить по правилам концепции?
— Конечно. По новым правилам согласованы проекты на улице Тукая и на улице Гаяза Исхаки. Порядка 10 проектов выносятся на ближайшее рассмотрение комиссии при мэре, они тоже уже прошли апробацию и согласование градсовета.
«Единственное, о чем мы здесь говорим, это о некоем дизайн-коде, о каталоге фасадных решений, чтобы учитывать городское и национальное своеобразие, на что есть большой запрос»
«С национальной татарской архитектурой всЕ неоднозначно, а вот дизайн — это понятно всем»
— Есть много вопросов к зданиям, одетым в «туалетную» плитку, они портят вид. А еще портят вид ужасные серые хрущёвки. Не думает ли Казань перенять опыт европейских стран, когда старые пятиэтажки реконструируют в современные дома? (Эдгар)
— Все изменения фасадов регулируются только главным художником города Жанной Белицкой. У разработчиков концепции не было такой цели, даже задача такая не стояла. Единственное, о чем мы здесь говорим, это о некоем дизайн-коде, о каталоге фасадных решений, чтобы учитывать городское и национальное своеобразие, на что есть большой запрос.
— Кстати, есть такой вопрос от нашего читателя Роберта: «Почему не уделяется должного внимания сохранению и восстановлению татарской Казани?»
— Гораздо более сложный вопрос о татарской архитектуре. На эту тему написаны докторские диссертации, профессор КГАСУ Нияз Халитов в свое время продвигал эту идею, у него были и оппоненты, и соратники. С национальной татарской архитектурой всё неоднозначно, а вот дизайн — это понятно всем, и на это есть запрос. Но мы пока не выпустили дизайн-код, потому что не ответили сами себе на ряд вопросов. Ведь типовые проекты — это тоже не выход. В музее-заповеднике Свияжск разработаны 5-7 типов жилых домов, и, казалось бы, всё понятно, однако уже три одинаковых дома построили… Конечно, это не подходит для такого развивающегося мегаполиса, как Казань, поэтому в концепции заложен принцип преемственного развития — это когда в современной архитектуре сохраняется исторический масштаб. Этот приём мы видим в Риге и Таллине, в ряде других европейских городов. Не нарушая исторический масштаб улицы, домовладения проектируются как современные.
Нияз Хаджиевич говорил, что национальные формы и орнаменты нужно повторять в современных материалах, на современных фасадах, он очень хорошо это объяснял. К сожалению, сейчас некому его работу популяризировать. Казанские архитекторы, с которыми мы вели разработку, говорят, что если бы был каталог этих форм и орнаментов, они им пользовались бы. Значит, на следующем этапе надо издать такой альбом.
«Пример комплексного решения проблемы — Соцгород, где скопление «сталинок», с внутренними дворами, с зелёными связями»
— Какие территории в ближайшее время планируется застроить в историческом центре города? (Эдгар)
— Проектная группа сделала вывод, что есть крупные территории, которые прямо сейчас нуждаются в нашем повышенном внимании. Это Подлужная слобода и территория Забулачья — колхозный рынок, улицы Нариманова, Межлаука и зона РЖД с прилегающей к ней территорией. РЖД нужно выводить на редевелопмент, там порядка 20 гектаров неиспользуемых площадей почтового двора.
Почему Подлужная слобода требует внимания именно сейчас? Во-первых, это деловое ядро города, золотая земля, и девелоперы там непростые люди. Они все согласны застраивать по правилам, но просят — дайте правила. Правила мы проработали очень глубоко. Далее мы узнали исторические функции территории. Выяснили, какие художники там жили, что они писали, какая преемственность, почему граффити там — это повтор того самого художественного кода. И что вблизи реки может быть оздоровительный центр. «Терра Вита» там хорошо «сидит», и вполне может быть ещё какая-то медицинская оздоровительная зона. У нас есть практически мастер-план этой территории, но его надо доработать. Когда будет создан проектный офис при главном архитекторе, он и должен будет разрабатывать техническое задание на конкурс по разработке мастер-планов таких территорий.
— На Подлужной, наверное, тоже много собственников земельных участков? В таком случае, кто будет оплачивать работу по мастер-планированию? Не город же…
— Там, где предельно понятно, кто собственники, могут и консорциум создать.
— В последние годы Казань интенсивно застраивается жилыми высотками. Как остановить эту порочную политику, пока она не погубила наш город? (Ренат)
— Я, конечно, противник подобных застроек, но это вопрос главному архитектору Казани. Каждый должен заниматься своим делом. В 2012 году ко мне приходили подобные вопросы, когда на улице Декабристов во дворах «сталинок» планировали строить современные «свечки». Мы обращались в мэрию с просьбой пересмотреть решение, Ильсур Раисович лично вникал в этот вопрос. И дворы удалось спасти от застройки.
Пример комплексного решения проблемы — Соцгород, где скопление «сталинок», с внутренними дворами, с зелёными связями. Эту территорию мы поставили на охрану как достопримечательное место, и теперь нельзя изменить её внешний облик, например, надстроить «сталинку» или в её дворе воткнуть высотку.
«Улица Волкова — это одна из двух сохранившихся в Казани деревянных улиц. В Казани волонтёрским движением «Том Сойер Фест» отремонтировано 15 жилых домов, из которых 9 находятся на улице Волкова»
«ЗА 9 ЛЕТ ПОДНЯЛИ КУЛЬТУРНУЮ ИНФРАСТРУКТУРУ ИЗ РУИН»
— Читатель пишет: «Жителей улицы Волкова попросту заблокировали в их старых домах. Ремонтировать, сносить не разрешают. Неделю назад знаки повесили — оставить машину теперь негде вообще».
— Улица Волкова — это одна из двух сохранившихся в Казани деревянных улиц. В Казани волонтёрским движением «Том Сойер Фест» отремонтировано 15 жилых домов, из которых 9 находятся на улице Волкова. Потому что только на Волкова сохранилась жилая историческая среда, и там живут потомки профессуры, которые не дали снести дома в период ликвидации ветхого жилья. Люди дорожат своими домами, они обращались в ВООПИК за помощью по ремонту, и волонтёры помогли им. Но есть и те, кто ждёт у моря погоды, поэтому координаторы «Том Сойер Фест» каждый год раскладывают в почтовые ящики приглашение участвовать в этом движении. Ремонт фасадов и крыши делают бесплатно! С собственников домов — только чай, плюшечки, возможность руки помыть и посильная физическая помощь волонтёрам. Но, к сожалению, не все доверяют…
Мы много работаем с собственниками на этой улице. Так что, если есть вопросы, просим связаться с координаторами или со мной лично — всё обсудим.
— Почему вы не стали до конца биться за сохранение Арских казарм, но при этом стали проявлять активность в борьбе за старый офицерский деревянный дом Валерия Грязнова на территории Порохового завода? (Юрий Ахмеров)
— О том, как я билась за сохранение Арских казарм, написано уже много, даны резкие комментарии, в том числе в «БИЗНЕС Online», и от своих слов я не отказываюсь. Мы бились, но потерпели неудачу, и не только потому, что Арские казармы не были охраняемым объектом как памятник, но и потому, что нас завалили письмами с требованием сноса жители этих казарм. А вот писем в защиту было мало, в том числе петиция ТРО ВООПИиК собрала всего 1,5 тысячи подписей. Поэтому так важна совместная с гражданами работа по постановке ценных объектов на учёт и признание их памятниками.
Что касается деревянного дома на территории Порохового завода, мы его охраняем потому, что он исторически ценный. Общество охраны памятников организовало там официальную дендрологическую экспертизу, которая подтвердила возраст дома — начало XIX века. Это является основанием объявить дом памятником и охранять его. Это обычная рутинная работа общества охраны памятников. За последние 10 лет на территории Татарстана ВООПИК выявило более 300 памятников, и минкульт РТ поставил их на охрану. И тот факт, что в Кировском районе уцелел дом такого возраста, тоже очень интересен.
«Недавно прекрасный Алафузовский театр открыли, передали его движению «Созвездие-Йолдызлык»
— От кого чаще приходится охранять памятники — от чиновников или от собственников?
— По-разному бывало. У каждого дома, как и у человека, своя судьба… Я могу с гордостью сказать, что за 9 лет мы всей республикой подняли культурную инфраструктуру из руин: все музеи, ДК, библиотеки, театры. Что там творилось — просто стыд! В музее Горького потолок на шкафах лежал, везде подпорки стояли, а музейщики по стеночке ходили… И всё это вытащили благодаря вливанию средств в культурное наследие.
Девять лет назад просил помощи татарский ТЮЗ: здание Алафузовского театра требовало ремонта. Срочно нашли выход — перевезли ТЮЗ в специально реконструированный под театр бывший Дом офицеров. После этого Алафузовский театр совсем по швам пошел, из него вандалы батареи потащили. Потому что не было хозяина у здания. Я со своим супругом и друзьями окна там заколачивала и вахту несла. Столько было соратников! И на очередной строительной планёрке Рустам Нургалиевич волевым решением назначил подрядчиков, чтобы поставить забор и охрану. Дальше — выделили средства, начались работы по восстановлению здания. И недавно прекрасный Алафузовский театр открыли, передали его движению «Созвездие-Йолдызлык».
И таких примеров полно! Художественное училище имени Фешина, красивейшее здание архитектора Мюфке, тоже по всем швам трещало, им даже лицензию не продляли из-за этого, и пришлось срочно принимать решение о реставрации. А как найти столько денег, когда в бюджете не запланированы эти расходы? В таких экстренных случаях только волевое политическое решение спасает. И то, что защитников культуры слышали, дорого стоит. Последние 10 лет в Татарстане можно назвать ренессансом культурного сектора.
— Как вы оцениваете роль гражданского общества в защите памятников культуры?
— Раньше ВООПИК был единственным участником градостроительных конфликтов, а сегодня появились и другие объединения людей. Общество же открытое, вся информационная система работает. Появились мощные паблики и объединения пабликов, которые тоже формируют мнение. Появились новые общественные организации, которые борются за наследие. Кто хочет что-то сделать, сегодня имеет все возможности: можно вступить в ВООПИК, в любую другую организацию неравнодушных к истории города людей.
«Первое решение по Волге — это пляж Локомотив. По поручению президента РТ разрабатывается концепция общественных пространств на этой территории»
«ВСЕ ХОТЯТ, КАК ПРОЩЕ, А МЫ ИМ ГОВОРИМ, ЧТО ЦЕНТР ГОРОДА СЛОЖНЕЕ, и Казань стоит этих усилий»
— Как будет реконструирована и в какие сроки Адмиралтейская слобода, будут ли сохранены исторически здания? То же самое касается и Ново-Татарской слободы. (Файзрахманов Фанис Нотфрахманович)
— Первое решение по Волге — это пляж Локомотив. По поручению президента РТ разрабатывается концепция общественных пространств на этой территории. Здесь будет современный пляж, дорожное покрытие улицы Халикова уже сделали. Недавно была защищена концепция развития Казанки, в которой большое внимание уделено прибрежной зоне — запланировано 12 парков. В Адмиралтейской слободе будет парк «Старое русло» площадью 80 гектаров. Основные средства в Адмиралтейской слободе вложены как бы для старта. Самое важное, что произошло за эти годы, это «фундамент» для развития Адмиралтейки — построена канализационно-насосная станция, выпуски сточных вод, экореабилитация старого русла.
— С канализационно-насосной станцией была загвоздка, что там сейчас?
— КНС в этом году закончат. И после этого туда придёт жилье, экономика, и появится приличное благоустройство, ритейл на первых этажах.
— Кто первым начнёт строить?
— Собственники бывшего «Сантехприбора» и Вертолётного завода только начали проектные работы, им ещё предстоит пройти согласование. Но ввод КНС точно даст толчок для развития всей этой территории.
— Как вы относитесь к проекту-победителю конкурса по реконструкции ТЦ «Кольцо»? (Эдгар)
— Я была членом этого жюри, единодушия у нас не было. Я даже знаю, что есть сторонники нынешнего облика ТЦ — с кольцом… У меня было два фаворита среди проектов — группы реставраторов Степана Новикова и проект московской мастерской архитектора Владислава Куликовского, который в итоге большинством голосов был выбран победителем. На самом деле, это тоже казанские архитекторы, просто их бюро зарегистрировано в Москве.
Но еще раз хочу обратить внимание ваших читателей: концепция развития исторического поселения касается только пустующих территорий, а не реставрации существующих зданий. Я как помощник президента РТ занимаюсь объектами культурного наследия, туризмом, культурой, градостроительной деятельностью в исторических поселениях. Я не только за реставрацию и консервацию исторических объектов, я выступаю за эволюцию.
Все принципы сохранения наследия выражены в ФЗ-73, который регулирует реставрацию, реконструкцию и всё, что связано с сохранением наследия. Далее, у нас есть приказ минкульта Татарстана о границах и предмете охраны исторического поселения Казани, который регулируется ФЗ-73 и охраняет планировку улиц, перечень объектов среды. И есть наша новаторская методика, касающаяся пространственного развития.
Мы рассмотрели и инвентаризировали все пустующие участки, поняли, что произошло с центром, выяснили, кто куда уехал, что осталось, кто эти собственники, что они хотят, и что мы им можем предложить. Не согласные с нашими предложениями тоже есть. Некоторым собственникам кажется, что мы у них что-то урезаем, а мы просто уводим их в более сложное проектирование, чтобы они думали не сжатыми масштабами, а работали с целыми комплексами. Все хотят, как проще, а мы им говорим, что центр города сложнее, и Казань стоит этих усилий.
«У меня было два фаворита среди проектов — группы реставраторов Степана Новикова и проект московской мастерской архитектора Владислава Куликовского, который был выбран победителем»
— Почему нельзя было сохранить булыжную мостовую возле Кремля? (Искандер)
— Мостовые покрытия не входят в предметы охраны, потому что в Казани оригинальных покрытий не сохранилось нигде, кроме Лебедевского моста на Булаке, который является памятником. Когда там вскрывали асфальт, открылись старые булыжники, выложенные красивым узором. Мы его реставрировали, сохранили, потратив на это немного больше денег, чем было выделено на ремонт. А спуск около Кремля был очень много раз переложен, там оригинального ничего нет.
— Поэт Гавриил Державин родом из нашей региона, село Державино — его фамильное гнездо и впоследствии названо в честь него. В селе находится церковь, которой более 300 лет, это здание в неприглядном состоянии, и хотя его каждый год по мере возможностей ремонтируют и поддерживают от окончательного разрушения несколько энтузиастов, здание сильно ветшает. (Рустем)
— Таких интересных и важных объектов в республике хватает. Тем, кто испытывает беспокойство по поводу сохранности какого-либо объекта, советую написать обращение в Государственный комитет по охране памятников РТ. Необходимо произвести обследование памятника, выяснить его состояние, а для этого нужна заявка.
— Как можно вступить в ВООПИК? Почему там непрозрачная система? (Николай Иванов)
— У Общества охраны памятников есть странички во всех социальных сетях. Граждане туда пишут, мы им отвечаем. Там же вывешиваем анонсы заседаний. Они не регулярные, бывают примерно один раз в два месяца. Заседания обычно проходят в Институте истории на Батурина, 7, иногда в каком-нибудь музее или в объекте после реставрации. И там обсуждаем все насущные вопросы. Те, кто хочет вступить в ВООПИК, пишут заявление и отдают Фариде Забировой, она вносит их в базу. В совет ВООПИК входит порядка 10 человек, в том числе я. Председателем был и остаётся Рафаэль Хакимов.
— Рафаэль Хакимов играет роль свадебного генерала или активно участвует в работе ВООПИК?
— Рафаэль Сибгатович всегда занимал очень активную позицию, он всегда был за памятники. Конечно, он больше занят научной деятельностью, но именно он задает обществу стратегическое направление. Кто хочет больше узнать о работе ВООПИК, пусть приходит к нам на заседание. Дверь всегда для всех открыта!
«У нас объем туризма растёт — уже порядка 3,6 миллиона в год принимаем»
«БУДУЩЕЕ, КОТОРОЕ НАСТУПАЕТ ИЗ ПРОШЛОГО»
— Вы в свое время водили экскурсии по Казани. О чем в первую очередь рассказывали и что показывали? Чем отличаются рассказы экскурсоводов сегодня? (Жуков А.)
— Я, конечно, слышу, что сегодня говорят экскурсоводы, и с коллегами много общаюсь. Знаю, что риторика сильно изменилась за 10 лет, и появились новые маршруты. У туристов большой интерес к спортивной Казани, особенно у молодёжи. Есть гиды, которые специализируются на этой тематике. Сегодня появилось много авторских экскурсий и трекингов. Трекинг — это пешеходная экскурсия, их водят, например, Марк Шишкин и Леонид Абрамов. Они собираются, к примеру, около НКЦ и идут вдоль берега Казанки, до Миллениума, дальше — «Русско-Немецкая Швейцария», улица Новаторов, старый родник, археологические памятники. Людям рассказывают об этих местах и этой природе. Очень популярен трекинг как досуг выходного дня. То есть, казанцы стали интересоваться экскурсиями.
А я своих гостей вожу по двум улицам — Нагорной и Курашова. Пройдите по улице Курашова — вы увидите архитектуру разных стилей. На ней представлена вся палитра градостроительных ошибок, всего хаоса и беспредела в застройке. А на улице Нагорной представлена архитектура от XVI века до XXI. О домах той местности я знаю всё, в милых подробностях. Вот это мой город, мои подробности, там я рассказываю, как жили и живут казанцы.
— Какие пиар-ходы могут повысить популярность Казани у российских и иностранных туристов? Почему в Казань всё-таки мало приезжают иностранцы? (Э. Нуруллин)
— Мне кажется, уже полно иностранцев. У нас объем туризма растет — уже порядка 3,6 миллиона в год принимаем. А чтобы всё это популяризировать, у нас есть целых два комитета — один в мэрии Казани, второй — государственный комитет по туризму, почти министерство. И мы проводим большое количество международных ивентов (событийный туризм — прим. ред.) и сами участвуем.
Отдельно отметила бы важность воссоздания собора Казанской иконы Божией Матери. Считаю, это будущее, которое наступает из прошлого. Казань славилась с XVI века, как место явления Богородицы, этим монастырём, и огромное количество паломников ехало со всей России сюда, при этом существенно пополняя городскую казну. И после воссоздания собора и благоустройства территории это скоро опять наступит, возрождение территории и поток туристов сюда взаимосвязаны.
«Отдельно отметила бы важность воссоздания собора Казанской иконы Божией Матери»
— Недавно вышел обновленный проект зон охраны Казанского Кремля. Как оцениваете этот документ?
— ПЗО — это, конечно, документ высшего порядка, он необходим. Но туда «просочилась» неисправленной одна деталь, и я вижу в этом огромную опасность. Рабочая группа концепции развития исторического поседения официально просила это исправить, но почему-то этого не сделали. Речь идёт о пункте, который в каждой зоне разрешает снос всего неучтённого. Это значит, что всё, что не учли по каким-то причинам и не внесли в список охраны, разрешается снести. Например, можно снести все наши брандмауэрные стенки (глухая противопожарная стена здания, выполняемая из негорючих материалов и предназначенная для воспрепятствования распространению огня на соседние здания — прим. ред.), которых осталось всего с десяток. Их никто не охраняет. Ни один документ. В Казани 68 полукаменных-полудеревянных домов, полностью деревянных — десяток. А в других городах их сотни, в Иркутске — полторы тысячи! Я хочу поставить и дома, и брандмауэрные стенки на охрану, и многие другие выявленные гражданами в городских пабликах объекты, но уже два года обществу охраны памятников приходится отстаивать свои намерения в судах.
— Этот пункт в ПЗО можно исправить?
— В концепции развития исторического поселения содержится одно из важнейших решений: предмет охраны исторического поселения должен быть дополнен и изменён, потому что исследователями были открыты новые объекты. Например, они насчитали в Казани 26 холмов, а не 7, как ранее считалось. А ещё есть овраги. Рельеф города — это тоже предмет охраны. Весь рельеф заактирован и внесён на карту, плюс — внесли 55 зелёных зон, чтобы эти исторические сады и парки охранялись. Среди них есть памятники, как Лядской сад и парк «Черное озеро», и новые зелёные зоны, которые тоже надо охранять, потому что утрата любого зелёного кусочка города — это большая потеря. И я надеюсь, что в этот дополнительный список нам удастся внести эти домики и брандмауэрные стенки. Конечно, на словах нам обещают, что сносить не будут, но ведь если объект не охраняется законом, то за его снос нет уголовной ответственности и больших штрафов.
«Казанский ТЮЗ — сложный объект, целый комплекс зданий. Одна часть была восстановлена после пожара 15 лет назад»
— То есть без охранной грамоты можно делать то же самое, что было сделано с Арскими казармами?
— Совершенно верно. А хороших специалистов по охране памятников у нас очень мало, их почти нет. Поэтому очень важна роль гражданского общества. ВООПИК всеми путями старается внести уникальные объекты в список охраняемых. К сожалению, с большим трудом приходится доказывать очевидное. Например, у нас на Волге 8 деревянных дебаркадеров 1960-70-х годов. Ни в одном регионе их не осталось! Если начнут строить новые пристани, их просто спишут и сожгут…
— Несколько лет назад вы возглавили попечительский совет Казанского ТЮЗа. Существует ли эта структура и сегодня? Можете ли вы похвастаться какими-то успехами на этом поприще? (Вольдемар)
— Казанский ТЮЗ — сложный объект, целый комплекс зданий. Одна часть была восстановлена после пожара 15 лет назад. У театра сложности со своим зданием-памятником, а мы ему прирезали ещё огромную дворовую территорию с памятниками и непамятниками, чтобы они могли реализовать проект большого детского театрального комплекса. Более года ТЮЗ делает проект, концепцию уже защитили на комиссии у президента РТ. Сегодня они вместе с минкультом делают финансовый план. Плюс ко всему — реставрация здания самого театра. А тут кризис… Надеемся, что на будущий год мы начнём делать рабочий проект.
— А вообще как сказался кризис на ремонтно-реставрационных работах?
— Текущий ремонт зданий, у которых наступил плановый срок, перенесли на 2021-22 годы. Но всё, что было в плане, делается.
«В первую очередь я пришла к тогдашнему главному архитектору Казани Татьяне Прокофьевой и спросила: «Что будем делать?»
«Я БЫЛА В ШОКЕ, ПОТОМУ ЧТО ДУМАЛА, ЧТО ПАМЯТНИКИ ОХРАНЯТЬ ПРИШЛА…»
— Ваш случай назначения на должность помощника президента — исключение из общего правила назначения «своих». Как это было, и почему вы приняли это предложение? (Ирина Антонова)
— 6 октября будет 9 лет, как я в этой должности. Разве можно жалеть о годах, прожитых на благо Родины?
…2008 год. Я водила экскурсии, и у меня на глазах сносили исторические объекты. Как и все экскурсоводы, я вступила в общество охраны памятников. В 2009 году было первое заседание общества, это было возрождение ВООПИК после смерти в 1991 году. И мы, новое поколение членов общества, стали использовать современные средства — социальные сети, бесплатные экскурсии «Казань, которую мы теряем» для горожан. Фанаты «Рубина» приносили нам мегафон… Популяризация наследия — это большая работа, кропотливый труд, в свободное от работы время, на безвозмездной основе. И очень много народа приходило на эти экскурсии. А «люди в сером» ходили вокруг и недоумевали: не митинг, не шествие, без лозунгов, идет толпа 100 человек и слушает девушку с мегафоном…
В новогодние праздничные дни 2011 года начали сносить дома Театральная, 1, Дзержинского, 11/13, Чернышевского, 10. И тогда я впервые в жизни вышла на пикет вместе со своими товарищами. Потом Чёрное озеро решили застроить паркингом… И то, что его не застроили, это огромная победа общества охраны памятников. Мы проводили митинг в виде экскурсии, собрали пять тысяч подписей в защиту этого парка. В августе 11-го года опять что-то сносили, и вот тогда я написала открытое письмо с приглашением президента РТ на экскурсию. Я не ожидала, что на него ответят власти, но они ответили на следующий же день, и всего экскурсий было 7. И пригласили на работу.
— С чего вы начали в должности помощника президента РТ?
— В первую очередь я пришла к тогдашнему главному архитектору Казани Татьяне Прокофьевой и спросила: «Что будем делать?» Затем в КГАСУ на кафедру реставрации, в мэрию Казани, где был создан комитет по подготовке к проведению Универсиады 2013. Мы учредили рабочую группу с собственниками памятников, начали им популярно объяснять все правила и идти совестно с ними путь согласований.
— А свобода в действиях у вас была? Мы же знаем, как это бывает: сюда ходи, а сюда не ходи…
— Мне сложнее было со стройкой разобраться, чтобы инвесторы закон соблюдали. Например, долго дискутировали с собственником дома Пушкина, 10, желающим построить на его месте 8-этажку. А сейчас это прекрасный памятник после реставрации, ходим и любуемся. Собственники были перевоспитаны: отлично отреставрировали дом, во флигеле которого родился Шаляпин.
— Сколько памятников было сохранено за годы вашей работы?
— Это сложно посчитать, потому что нужно отдельно учитывать частную собственность и государственную. Но это сотни объектов!
— А сколько снесенных домов было воссоздано в Казани?
— По научным проектам всего два: Большая красная, 10 и Тукая, 72.
— Вы окончили Санкт-Петербургский университет по специальности «журналистика». С 2011 года по настоящее время — помощник президента РТ, курирует вопросы сохранения исторического и культурного наследия Татарстана. Как это может сочетаться? (Роберт)
— Самое сложное было разобраться со стройкой. Первое, что сделал Рустам Нургалиевич, меня в это окунул: сразу посадил на совещание по стройке и начал спрашивать: «И что вы считаете, это можно здесь строить или нет?» Я была в шоке, потому что думала, что памятники охранять пришла… Поэтому я буквально побежала учиться в КГАСУ, окончила курсы проектно-сметной документации, экспертизы. Затем окончила магистратуру, защитила магистерскую диссертацию на кафедре градостроительства, поступила в аспирантуру. И все 9 лет я не прекращаю учиться в архитектурно-строительном университете, который окончили мои родители и вся моя семья.
— Как так получилось, что из журналиста вы стали экскурсоводом? Как считаете, на экскурсовода надо специально учиться? Или достаточно общего кругозора и интереса к истории? (Эльза, 11 класс)
— Переход к туризму произошёл на этапе, когда я в своих журналистских текстах начала описывать город. Это были 2006–2007 годы. В то время мэрия Казани начала разрабатывать первый туристический портал, готовясь к Универсиаде, и мне, тогда копирайтеру, была поставлена задача описать туристические маршруты по Казани. И я пошла на курсы экскурсоводов истфака КГУ, окончила подряд несколько курсов: Казань, Болгар-Свияжск, Раифа, путешествия по Волге, культовое зодчество Казани. Казанская школа экскурсоведения — третья в России после московской и ленинградской. На курсах нам преподавали экскурсоводы «золотой категории», их слушать — одно удовольствие. Нам открывали методику рассказа и показа, работы с аудиторией. Это не то, что сейчас: ездят на самокатах, и едва слышно, что они говорят… Всем, кто хочет лучше знать город, советую окончить эти курсы.
— Кто-то пытался вас уволить? Вы же очень многим дорогу переходите…
— Конечно, это очень конфликтная работа. Порой сам хочешь уйти, пишешь заявление… Но, оглядываясь назад, я вижу в плюсе эти 9 лет. На войне без поражений не бывает, а это война. Но победы тоже были, и их больше. Главное, мы подняли культурную инфраструктуру! Рустам Нургалиевич дал нам сделать то, о чем мечтали все деятели культуры много лет.
— Олеся Александровна, спасибо за очень нужный разговор. Успехов вам и вашим соратникам!
Читать далее...