Оффлайн
- Регистрация
- 21.07.20
- Сообщения
- 40.408
- Реакции
- 1
- Репутация
- 0
Изменения в законах об ипотеке несут угрозу десяткам тысяч семей, которые могут попасть в дефолтные обстоятельства
Разрабатывая в конце 90-х российские законы об ипотеке и ипотечных ценных бумагах, тогда депутат Госдумы РФ, а ныне доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев заложил ограничительные меры, согласно которым, например, никогда нельзя выселять человека из единственного жилья или выдавать ипотечный кредит выше 70% рыночной стоимости недвижимости. Сегодня эти ограничения сильно размыты, и в стране запахло ипотечным кризисом...
Иван Грачев: «Возникает совершенно очевидный вопрос — если ты сегодня покупаешь квартиру за миллион, разве сможет потом банк продать ее гарантированно за этот же миллион?»
ЗАКОН ОБ ИПОТЕКЕ ДАЛ ЕЖЕГОДНУЮ ПРИБАВКУ К ВВП $30–40 МИЛЛИАРДОВ
Снова проявились катастрофические прогнозы — теперь про ипотеку. Некоторые эксперты утверждают, что в России сформировались идеальные условия для ипотечного кризиса. Об алармистских прогнозах по рублю я в «БИЗНЕС Online» уже писал: они не соответствуют действительности. Российская валюта пока так и держится — плюс-минус 75 рублей за доллар. Думаю, и по ипотеке не сильно соответствуют действительности прогнозы о том, что нас ждет катастрофа, подобная той, что случилась в Соединенных Штатах в 2008 году. Полагаю, те, кто об этом рассказывает, просто плохо знают, что я сделал для России закон об ипотеке, существенно более надежный, чем американский. И он еще не до конца поломан нынешней Думой.
Среди читателей есть те, кто меня за закон об ипотеке критикует, утверждая, что он вообще — с коммунистических позиций — не нужен был для России. Но есть значимые факты — например, что реально этот закон дал удвоение жилищного строительства, то есть вдвое больше семей получают квартиры. Кроме того, закон этот дал ежегодную прибавку к ВВП в $30–40 млрд, то есть дополнительную прибавку к валовому продукту страны в объеме примерно уровня Татарстана. Так что, думаю, в основе своей это был правильный закон.
Заниматься им я стал где-то в 1996 или 1997 году. Тогда, после того как я провел в Думе закон о поддержке малых предпринимателей, ко мне обратились строители. Часть из них понимали, что объемы стройки падают, а ипотека — один из способов ее активизировать.
Хотелось бы, чтобы и читатели понимали суть этого закона, почему он нужен. Как известно, любой свободный банковский кредит содержит в себе плату за риск невозврата. Ну, ясно же, что всегда существует вероятность, что кредит могут не вернуть. Так что в обычном свободном кредите всегда будет плата за риск. А отсюда — совершенно лишние проценты, которые могут быть совсем невообразимыми. И давным-давно в мире было выработано решение, что если есть залог, который может быть продан в любой момент выше цены кредита, то тогда риски его невозврата становятся близкими к нулю. Соответственно, можно не включать в процент плату за риск. И процент становится лучше, в том числе для ведения бизнеса. Это базовая идея.
Но сразу возникает совершенно очевидный вопрос — если ты сегодня покупаешь квартиру за миллион, разве сможет потом банк продать ее гарантированно за этот же миллион? Потому что любая сделка — это просто измерение рыночной стоимости, грубо ошибочное, с точки зрения физика-экспериментатора. То есть вы никогда не можете гарантировать, что квартира стоит ровно миллион даже на данный момент, а уж тем более в перспективе 10-15 или даже 30 лет для ипотечного кредита. Соответственно, если на квартиру, которая сегодня на рынке стоит миллион, дать миллионный кредит, то исчезает базовая идея, что мы имеем гарантию от риска невозврата. И мир выработал идею, что дается не вся сумма. Если вы закладываете, допустим, недвижимость, которая сегодня на рынке, в конкретной сделке или в конкретной оценке, стоит миллион, то в разных странах, в частности, в Германии на нее давали кредит только в 700 тысяч.
К слову, про начало ипотеки. На старте мне пришлось много общаться с банками, с известной «семибанкирщиной». Я тогда не мог провести закон об ипотеке, потому что коммунисты были против, правительство было против — по разным основаниям. Правительство, поскольку там доминировали сторонники Анатолия Чубайса, хотело только двухуровневую американскую модель. А коммунисты в принципе на дух не принимали никакую ипотеку, считали, что это совершенно жуткая и неправильная вещь. И я тогда искал, с кем же мне договориться, чтобы закон все-таки провести через Думу. Со строителями я договорился быстро, выступив у них на съезде в Кремлевском дворце. А вот банки в большинстве своем были против закона об ипотеке, и часть из них — по совершенно людоедским соображениям. Дело в том, что они ипотекой уже де факто занимались, и изначально были настроены на то, чтобы хапнуть квартиру у человека. Быстро его загнать в условия, когда он не сможет расплачиваться, и квартиру отобрать. Такие банки были. И ни малейших оснований не было надеяться, что банкиры будут себя вести аккуратно и осторожно, что их цели будут совпадать с целями и задачами людей.
«Соответственно, если на квартиру, которая сегодня на рынке стоит миллион, дать миллионный кредит, то исчезает базовая идея, что мы имеем гарантию от риска невозврата. И мир выработал идею, что дается не вся сумма»
ПРОСТО ГАРАНТИРОВАЛО КАТАСТРОФУ АМЕРИКАНСКОЙ МОДЕЛИ
Когда я стал заниматься законом об ипотеке, то немедленно немецкие ипотечные банки пригласили меня в Германию, а американские — в Соединенные Штаты. И с немцами — кстати сказать, это были очень квалифицированные специалисты, ипотечные юристы в ассоциации ипотечных банков и в стройсберкассах — мы обсуждали тему о тех 70 процентах от текущей рыночной стоимости недвижимости, о том, откуда взялась в Германии именно такая цифра. Оценка немецких специалистов была чисто экспериментальная, то есть что к этому ограничению привели долгие годы экспериментов.
Уже позднее, когда я стал разбираться, а с какой реально точностью оценивается рыночная стоимость недвижимости в разных странах, стал анализировать уже чисто экспериментальные материалы, то обнаружил, что 70% вполне соответствуют тому, что физики-экспериментаторы называют правилом трех сигм. Я тут не буду лезть в детали, но скажу, что эта оценка и экспериментальное, и теоретическое обоснование имеет очень хорошее — что нельзя давать кредит выше 70% стоимости недвижимости, если мы хотим иметь базовую идею ипотеки — отказ от платы за риски невозврата.
И я в свои законы об ипотеке и об ипотечных ценных бумагах, хотя это было довольно сложно, такую базовую идею заложил. Мой закон об ипотеке на является копией немецкого, не соответствует немецкой ипотечной системе, поскольку у них вторичные ценные бумаги по-другому образуются, но, тем не менее, в законы об ипотеке, которые я делал, базовая идея была заложена.
Очень сильно меня пытались разубедить в ценности этой идеи американские специалисты, которые рассказывали про их «наилучшую в мире практику двухуровневой американской модели». Она отличается тем, что там на самом деле банк может дать человеку кредит хоть на 120% стоимости недвижимости, это не запрещено. Еще хуже, что в Америке работает вторая чрезвычайно рискованная идея — на основе этих выданных кредитов можно выпускать сколько угодно вторичных ценных бумаг. То есть по немецкой модели и по моей модели ипотеки — не более 70% от рыночной стоимости недвижимости, а в Соединенных Штатах — сколько рынок скушает, столько и можно выпустить. И это на самом деле просто гарантировало катастрофу американской модели. Ценных бумаг там навыдали на десятки триллионов долларов! И вопрос о том, когда это все грохнется, был только вопросом времени. Это я понимал и в 1997 году, говорил об этом американцам. Кстати сказать, в отличие от немцев, чрезвычайно неквалифицированные были те люди, которые с нами работали в Соединенных Штатах. Они были, можно сказать, начетчики. Да, комиксы про рыночную экономику они знали хорошо, и знали слова типа «наилучшая в мире практика». А вот ответы на простейшие вопросы дать не могли.
Например, я, сам сильно удивившись, стал спрашивать — а почему Америка так мало собирает налога на недвижимость? Если посчитать американскую недвижимость, помножить на средний процент налога на недвижимость, то реальные сборы оказывались в 10 раз меньше, чем должны были быть. Это означало, что все богатые уползают из-под этих налогов, чрезвычайно быстро и эффективно. Почему — это американцы объяснить мне не могли, никто вразумительно так и не ответил, почему такие малые сборы налога на недвижимость. Ну, неквалифицированный народ с нами общался. Может, там есть люди, которые мутят финансовые схемы на десятки триллионов долларов, но они с нами не работали.
«Ипотечный кризис Россию на самом деле ждет, но он все-таки не будет катастрофическим. С точки зрения экономики страны, это вообще будет событие достаточно незначимое»
ЕСЛИ У ВАС НЕТ 30% ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ВЗНОСА, В ИПОТЕКУ ЛУЧШЕ НЕ ИДТИ
В российские законы было, как я сказал, заложено, что выдавать кредит выше 70% стоимости недвижимости нельзя, и еще несколько ограничительных вещей. Например, что никогда нельзя человека выкинуть из единственного жилья. Такого положения нет в законах ни Германии, ни Соединенных Штатах, но в российском законодательстве я это заложил. Как и то, что нельзя выпустить ипотечных ценных бумаг выше 70% от рыночной стоимости недвижимости.
Такая модель в принципе не допускает катастрофических ипотечных кризисов типа американского 2008 года. Никогда не может быть выпущено столько ценных бумаг, чтобы потом от этого полетела вся система. Могут быть отдельные люди, которые не смогут расплатиться, у них, это правда, могут возникнуть какие-то проблемы. Таких ипотечников, которые попадают в ситуацию с безнадежными кредитами, при нормальной обстановке около одного процента. В сочетании с тем, что человека нельзя выкинуть из единственного жилья, это, в принципе, приемлемо.
Но, если по этой цепочке идти дальше, то как картина выглядит сейчас? Мои ипотечные законы прилично поуродовали. Вот эту идею — что человека нельзя выселить из единственного жилья — размыли так, что теперь твердо и не скажешь, а можно или нельзя? Второе — базовую идею, что нельзя выпускать ипотечных ценных бумаг выше 70%, тоже частично угробили. Пока до американского сценария не довели, но уже можно и 80%, и 90%… Только 100% вроде еще нельзя. То есть это ограничение тоже частично размыли, ухудшили ситуацию. Что имеет неприятные следствия и для людей. Потому что оценки — а кто, собственно годится для ипотеки и кто не годится — связаны как раз с этой оценкой в 70%. То есть тот, кто имеет 30% от стоимости недвижимости в виде первоначального взноса и зарабатывает с семьей примерно на 1 квадратный метр жилья в месяц — в принципе, железно годится для ипотеки. И у таких ипотечников риски получить дефолтную ситуацию существенно меньше одного процента.
Но как только идею с 70% в законе размыли, в системе появились люди, которые рискуют гораздо больше. Понятно, почему банковское лобби давило в этом направлении, но делать это было нельзя. Потому что появляется существенно больше людей, которые могут оказаться несостоятельными — человек взял квартиру в ипотеку, но не располагает должными запасами и доходами.
Можно грубо подсчитать, сколько появилось таких людей из-за коронакризиса. Моя оценка была, что снижение доходов граждан, которые могут быть клиентами ипотеки, порядка 20%. Но при этом из-за размытости закона об ипотеке и благодаря государственной поддержке, объемы выданных ипотечных кредитов в этом году не снизились по сравнению с прошлым годом, и даже немного увеличились, по словам вице-премьера России Марата Хуснуллина. Это означает, что добавилось как раз процентов 20 (от обычного уровня) ипотечников, которые могут оказаться не способными расплатиться за ипотеку. Из них, думаю, по грубой оценке, половина действительно имеют шансы попасть в дефолтное состояние. Это те, кто не получат гарантированной господдержки, а в ипотечную систему попали как раз из-за отсутствия должных ограничений.
То есть можно оценить, что ипотечный кризис Россию на самом деле ждет, но он все-таки не будет катастрофическим. С точки зрения экономики страны, это вообще будет событие достаточно незначимое. Но весьма значимое, с точки зрения многих, десятков тысяч семей, которые попадут в дефолтные обстоятельства.
Моя оценка — что общие алармистские высказывания, что вот-вот случится катастрофа в ипотеке — это высказывания неверные. Но, тем не менее, изменения в законах об ипотеке и об ипотечных ценных бумагах многим семьям несут угрозу. И в этом плане моя рекомендация была и есть такая — если у вас нет 30% первоначального взноса и нет ежемесячных доходов на семью в объеме стоимости одного квадратного метра жилья, то все-таки лучше в ипотеку не идти. За исключением гарантированных государственных программ — они есть, вполне хорошие, для молодых семей, для военных… Там другие правила и другие оценки. А вот для общих программ, на мой взгляд, надо поступать так.
Читать далее...
Разрабатывая в конце 90-х российские законы об ипотеке и ипотечных ценных бумагах, тогда депутат Госдумы РФ, а ныне доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центрального экономико-математического института РАН Иван Грачев заложил ограничительные меры, согласно которым, например, никогда нельзя выселять человека из единственного жилья или выдавать ипотечный кредит выше 70% рыночной стоимости недвижимости. Сегодня эти ограничения сильно размыты, и в стране запахло ипотечным кризисом...
Иван Грачев: «Возникает совершенно очевидный вопрос — если ты сегодня покупаешь квартиру за миллион, разве сможет потом банк продать ее гарантированно за этот же миллион?»
ЗАКОН ОБ ИПОТЕКЕ ДАЛ ЕЖЕГОДНУЮ ПРИБАВКУ К ВВП $30–40 МИЛЛИАРДОВ
Снова проявились катастрофические прогнозы — теперь про ипотеку. Некоторые эксперты утверждают, что в России сформировались идеальные условия для ипотечного кризиса. Об алармистских прогнозах по рублю я в «БИЗНЕС Online» уже писал: они не соответствуют действительности. Российская валюта пока так и держится — плюс-минус 75 рублей за доллар. Думаю, и по ипотеке не сильно соответствуют действительности прогнозы о том, что нас ждет катастрофа, подобная той, что случилась в Соединенных Штатах в 2008 году. Полагаю, те, кто об этом рассказывает, просто плохо знают, что я сделал для России закон об ипотеке, существенно более надежный, чем американский. И он еще не до конца поломан нынешней Думой.
Среди читателей есть те, кто меня за закон об ипотеке критикует, утверждая, что он вообще — с коммунистических позиций — не нужен был для России. Но есть значимые факты — например, что реально этот закон дал удвоение жилищного строительства, то есть вдвое больше семей получают квартиры. Кроме того, закон этот дал ежегодную прибавку к ВВП в $30–40 млрд, то есть дополнительную прибавку к валовому продукту страны в объеме примерно уровня Татарстана. Так что, думаю, в основе своей это был правильный закон.
Заниматься им я стал где-то в 1996 или 1997 году. Тогда, после того как я провел в Думе закон о поддержке малых предпринимателей, ко мне обратились строители. Часть из них понимали, что объемы стройки падают, а ипотека — один из способов ее активизировать.
Хотелось бы, чтобы и читатели понимали суть этого закона, почему он нужен. Как известно, любой свободный банковский кредит содержит в себе плату за риск невозврата. Ну, ясно же, что всегда существует вероятность, что кредит могут не вернуть. Так что в обычном свободном кредите всегда будет плата за риск. А отсюда — совершенно лишние проценты, которые могут быть совсем невообразимыми. И давным-давно в мире было выработано решение, что если есть залог, который может быть продан в любой момент выше цены кредита, то тогда риски его невозврата становятся близкими к нулю. Соответственно, можно не включать в процент плату за риск. И процент становится лучше, в том числе для ведения бизнеса. Это базовая идея.
Но сразу возникает совершенно очевидный вопрос — если ты сегодня покупаешь квартиру за миллион, разве сможет потом банк продать ее гарантированно за этот же миллион? Потому что любая сделка — это просто измерение рыночной стоимости, грубо ошибочное, с точки зрения физика-экспериментатора. То есть вы никогда не можете гарантировать, что квартира стоит ровно миллион даже на данный момент, а уж тем более в перспективе 10-15 или даже 30 лет для ипотечного кредита. Соответственно, если на квартиру, которая сегодня на рынке стоит миллион, дать миллионный кредит, то исчезает базовая идея, что мы имеем гарантию от риска невозврата. И мир выработал идею, что дается не вся сумма. Если вы закладываете, допустим, недвижимость, которая сегодня на рынке, в конкретной сделке или в конкретной оценке, стоит миллион, то в разных странах, в частности, в Германии на нее давали кредит только в 700 тысяч.
К слову, про начало ипотеки. На старте мне пришлось много общаться с банками, с известной «семибанкирщиной». Я тогда не мог провести закон об ипотеке, потому что коммунисты были против, правительство было против — по разным основаниям. Правительство, поскольку там доминировали сторонники Анатолия Чубайса, хотело только двухуровневую американскую модель. А коммунисты в принципе на дух не принимали никакую ипотеку, считали, что это совершенно жуткая и неправильная вещь. И я тогда искал, с кем же мне договориться, чтобы закон все-таки провести через Думу. Со строителями я договорился быстро, выступив у них на съезде в Кремлевском дворце. А вот банки в большинстве своем были против закона об ипотеке, и часть из них — по совершенно людоедским соображениям. Дело в том, что они ипотекой уже де факто занимались, и изначально были настроены на то, чтобы хапнуть квартиру у человека. Быстро его загнать в условия, когда он не сможет расплачиваться, и квартиру отобрать. Такие банки были. И ни малейших оснований не было надеяться, что банкиры будут себя вести аккуратно и осторожно, что их цели будут совпадать с целями и задачами людей.
«Соответственно, если на квартиру, которая сегодня на рынке стоит миллион, дать миллионный кредит, то исчезает базовая идея, что мы имеем гарантию от риска невозврата. И мир выработал идею, что дается не вся сумма»
ПРОСТО ГАРАНТИРОВАЛО КАТАСТРОФУ АМЕРИКАНСКОЙ МОДЕЛИ
Когда я стал заниматься законом об ипотеке, то немедленно немецкие ипотечные банки пригласили меня в Германию, а американские — в Соединенные Штаты. И с немцами — кстати сказать, это были очень квалифицированные специалисты, ипотечные юристы в ассоциации ипотечных банков и в стройсберкассах — мы обсуждали тему о тех 70 процентах от текущей рыночной стоимости недвижимости, о том, откуда взялась в Германии именно такая цифра. Оценка немецких специалистов была чисто экспериментальная, то есть что к этому ограничению привели долгие годы экспериментов.
Уже позднее, когда я стал разбираться, а с какой реально точностью оценивается рыночная стоимость недвижимости в разных странах, стал анализировать уже чисто экспериментальные материалы, то обнаружил, что 70% вполне соответствуют тому, что физики-экспериментаторы называют правилом трех сигм. Я тут не буду лезть в детали, но скажу, что эта оценка и экспериментальное, и теоретическое обоснование имеет очень хорошее — что нельзя давать кредит выше 70% стоимости недвижимости, если мы хотим иметь базовую идею ипотеки — отказ от платы за риски невозврата.
И я в свои законы об ипотеке и об ипотечных ценных бумагах, хотя это было довольно сложно, такую базовую идею заложил. Мой закон об ипотеке на является копией немецкого, не соответствует немецкой ипотечной системе, поскольку у них вторичные ценные бумаги по-другому образуются, но, тем не менее, в законы об ипотеке, которые я делал, базовая идея была заложена.
Очень сильно меня пытались разубедить в ценности этой идеи американские специалисты, которые рассказывали про их «наилучшую в мире практику двухуровневой американской модели». Она отличается тем, что там на самом деле банк может дать человеку кредит хоть на 120% стоимости недвижимости, это не запрещено. Еще хуже, что в Америке работает вторая чрезвычайно рискованная идея — на основе этих выданных кредитов можно выпускать сколько угодно вторичных ценных бумаг. То есть по немецкой модели и по моей модели ипотеки — не более 70% от рыночной стоимости недвижимости, а в Соединенных Штатах — сколько рынок скушает, столько и можно выпустить. И это на самом деле просто гарантировало катастрофу американской модели. Ценных бумаг там навыдали на десятки триллионов долларов! И вопрос о том, когда это все грохнется, был только вопросом времени. Это я понимал и в 1997 году, говорил об этом американцам. Кстати сказать, в отличие от немцев, чрезвычайно неквалифицированные были те люди, которые с нами работали в Соединенных Штатах. Они были, можно сказать, начетчики. Да, комиксы про рыночную экономику они знали хорошо, и знали слова типа «наилучшая в мире практика». А вот ответы на простейшие вопросы дать не могли.
Например, я, сам сильно удивившись, стал спрашивать — а почему Америка так мало собирает налога на недвижимость? Если посчитать американскую недвижимость, помножить на средний процент налога на недвижимость, то реальные сборы оказывались в 10 раз меньше, чем должны были быть. Это означало, что все богатые уползают из-под этих налогов, чрезвычайно быстро и эффективно. Почему — это американцы объяснить мне не могли, никто вразумительно так и не ответил, почему такие малые сборы налога на недвижимость. Ну, неквалифицированный народ с нами общался. Может, там есть люди, которые мутят финансовые схемы на десятки триллионов долларов, но они с нами не работали.
«Ипотечный кризис Россию на самом деле ждет, но он все-таки не будет катастрофическим. С точки зрения экономики страны, это вообще будет событие достаточно незначимое»
ЕСЛИ У ВАС НЕТ 30% ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ВЗНОСА, В ИПОТЕКУ ЛУЧШЕ НЕ ИДТИ
В российские законы было, как я сказал, заложено, что выдавать кредит выше 70% стоимости недвижимости нельзя, и еще несколько ограничительных вещей. Например, что никогда нельзя человека выкинуть из единственного жилья. Такого положения нет в законах ни Германии, ни Соединенных Штатах, но в российском законодательстве я это заложил. Как и то, что нельзя выпустить ипотечных ценных бумаг выше 70% от рыночной стоимости недвижимости.
Такая модель в принципе не допускает катастрофических ипотечных кризисов типа американского 2008 года. Никогда не может быть выпущено столько ценных бумаг, чтобы потом от этого полетела вся система. Могут быть отдельные люди, которые не смогут расплатиться, у них, это правда, могут возникнуть какие-то проблемы. Таких ипотечников, которые попадают в ситуацию с безнадежными кредитами, при нормальной обстановке около одного процента. В сочетании с тем, что человека нельзя выкинуть из единственного жилья, это, в принципе, приемлемо.
Но, если по этой цепочке идти дальше, то как картина выглядит сейчас? Мои ипотечные законы прилично поуродовали. Вот эту идею — что человека нельзя выселить из единственного жилья — размыли так, что теперь твердо и не скажешь, а можно или нельзя? Второе — базовую идею, что нельзя выпускать ипотечных ценных бумаг выше 70%, тоже частично угробили. Пока до американского сценария не довели, но уже можно и 80%, и 90%… Только 100% вроде еще нельзя. То есть это ограничение тоже частично размыли, ухудшили ситуацию. Что имеет неприятные следствия и для людей. Потому что оценки — а кто, собственно годится для ипотеки и кто не годится — связаны как раз с этой оценкой в 70%. То есть тот, кто имеет 30% от стоимости недвижимости в виде первоначального взноса и зарабатывает с семьей примерно на 1 квадратный метр жилья в месяц — в принципе, железно годится для ипотеки. И у таких ипотечников риски получить дефолтную ситуацию существенно меньше одного процента.
Но как только идею с 70% в законе размыли, в системе появились люди, которые рискуют гораздо больше. Понятно, почему банковское лобби давило в этом направлении, но делать это было нельзя. Потому что появляется существенно больше людей, которые могут оказаться несостоятельными — человек взял квартиру в ипотеку, но не располагает должными запасами и доходами.
Можно грубо подсчитать, сколько появилось таких людей из-за коронакризиса. Моя оценка была, что снижение доходов граждан, которые могут быть клиентами ипотеки, порядка 20%. Но при этом из-за размытости закона об ипотеке и благодаря государственной поддержке, объемы выданных ипотечных кредитов в этом году не снизились по сравнению с прошлым годом, и даже немного увеличились, по словам вице-премьера России Марата Хуснуллина. Это означает, что добавилось как раз процентов 20 (от обычного уровня) ипотечников, которые могут оказаться не способными расплатиться за ипотеку. Из них, думаю, по грубой оценке, половина действительно имеют шансы попасть в дефолтное состояние. Это те, кто не получат гарантированной господдержки, а в ипотечную систему попали как раз из-за отсутствия должных ограничений.
То есть можно оценить, что ипотечный кризис Россию на самом деле ждет, но он все-таки не будет катастрофическим. С точки зрения экономики страны, это вообще будет событие достаточно незначимое. Но весьма значимое, с точки зрения многих, десятков тысяч семей, которые попадут в дефолтные обстоятельства.
Моя оценка — что общие алармистские высказывания, что вот-вот случится катастрофа в ипотеке — это высказывания неверные. Но, тем не менее, изменения в законах об ипотеке и об ипотечных ценных бумагах многим семьям несут угрозу. И в этом плане моя рекомендация была и есть такая — если у вас нет 30% первоначального взноса и нет ежемесячных доходов на семью в объеме стоимости одного квадратного метра жилья, то все-таки лучше в ипотеку не идти. За исключением гарантированных государственных программ — они есть, вполне хорошие, для молодых семей, для военных… Там другие правила и другие оценки. А вот для общих программ, на мой взгляд, надо поступать так.
Читать далее...