Оффлайн
- Регистрация
- 21.07.20
- Сообщения
- 40.408
- Реакции
- 1
- Репутация
- 0
Здесь уместно вспомнить важный момент: Беларусь без некоего очистительного душа из советского вчера тут же переместилась в режим Лукашенко. В ней не было сравнительно большого периода, когда люди могли бы чему-то научиться и привыкнуть – нового, либерального, западно-ориентированного периода, в отличие от России, где этот период распространился почти на целое поколение – с 1988 года до оккупации Южной Осетии, российско-грузинской войны в 2008 году. А Беларусь прямо из советского агитпропа шагнула в агитпроп лукашенковский. Если вы посмотрите белорусские фильмы, например, про Брестскую крепость и другие, то сценарий там всегда линейный: хорошие советские люди сражаются против плохих немцев-фашистов. И в этой парадигме мыслит большинство.
Именно поэтому сегодня срабатывает так называемая негативная отсылка, связанная с историческими стереотипами. Какие сегодня звучат взаимные обвинения? Обе стороны протеста говорят, что другая сторона – это гестаповцы, фашисты. А себя каждая из них называет «партизанами». Лукашенко БЧБ-флаг называет флагом карателей, а гимн «Могутны Боже» – фашистским. А его противники говорят, что так обращаться с людьми могут только фашисты. Кто-то напоминает, что большевики действовали еще более жестко. Но эти голоса тонут на общем фоне.
На мой взгляд, это результат влияния агитпропа, последствие практически непрерывного преемства советской культуры, а вовсе не травмы Великой Отечественной войны, как это может показаться. Да, во время той войны население республики сократилось на треть – с 9 до 6 млн человек. Но, во-первых, значительная часть погибших – это евреи, поскольку Беларусь – это район черты оседлости. А те из них, кто не погиб, в итоге эмигрировали. Кто-то ушел с советскими войсками, а потом вернулся на пепелище. Но и их дети предпочли эмигрировать за пределы СССР. Поэтому значительная часть людей, переживших или слышавших о травме от своих родителей, уже давно не граждане Беларуси. А для самих белорусов это травма, но не доминирующая. Ее нельзя, например, сравнить с памятью армян о геноциде.
Каждый армянин знает, сколько крови – именно потому, что она армянская – было пролито в 1915-1921 годах. Поэтому в Армении все ценят каждую каплю армянской крови, и проливать кровь армян руками армян – это продолжение османского геноцида. И во время последней революции в республике в 2018 году это сработало: премьер Серж Саргсян сказал, что не будет проливать кровь своих соплеменников. Похожая установка есть и в Польше, которая в XX веке тоже потеряла много людей. И это во многом остановило Войцеха Ярузельского, который категорически выступил против ввода советских войск в Польшу во время массового забастовочного движения 1988-го и революционных событий 1989-го. Он понял, что не может дальше проливать польскую кровь.
А в Беларуси такой установки нет. И в России, увы, тем более. Для Лукашенко сказать, что он будет применять огнестрельное оружие, это просто очередной шаг, вовсе не свидетельствующий о том, что он монстр. Ведь его поддерживает множество людей в силовых структурах, которые с удовольствием исполняют его жестокие приказы. Осознание того, что белорусы не должны проливать кровь белорусов, формируется только сейчас. И в этом плане можно говорить о поколенческом столкновении. Для старшего поколения – это игра в советское прошлое с его красным террором, с его 37-м годом. Тот же Лукашенко в глубине души все это одобряет, не случайно он так хотел срыть Куропаты. А молодежь в принципе против террора и жестокости.
Именно поэтому сегодня срабатывает так называемая негативная отсылка, связанная с историческими стереотипами. Какие сегодня звучат взаимные обвинения? Обе стороны протеста говорят, что другая сторона – это гестаповцы, фашисты. А себя каждая из них называет «партизанами». Лукашенко БЧБ-флаг называет флагом карателей, а гимн «Могутны Боже» – фашистским. А его противники говорят, что так обращаться с людьми могут только фашисты. Кто-то напоминает, что большевики действовали еще более жестко. Но эти голоса тонут на общем фоне.
На мой взгляд, это результат влияния агитпропа, последствие практически непрерывного преемства советской культуры, а вовсе не травмы Великой Отечественной войны, как это может показаться. Да, во время той войны население республики сократилось на треть – с 9 до 6 млн человек. Но, во-первых, значительная часть погибших – это евреи, поскольку Беларусь – это район черты оседлости. А те из них, кто не погиб, в итоге эмигрировали. Кто-то ушел с советскими войсками, а потом вернулся на пепелище. Но и их дети предпочли эмигрировать за пределы СССР. Поэтому значительная часть людей, переживших или слышавших о травме от своих родителей, уже давно не граждане Беларуси. А для самих белорусов это травма, но не доминирующая. Ее нельзя, например, сравнить с памятью армян о геноциде.
Каждый армянин знает, сколько крови – именно потому, что она армянская – было пролито в 1915-1921 годах. Поэтому в Армении все ценят каждую каплю армянской крови, и проливать кровь армян руками армян – это продолжение османского геноцида. И во время последней революции в республике в 2018 году это сработало: премьер Серж Саргсян сказал, что не будет проливать кровь своих соплеменников. Похожая установка есть и в Польше, которая в XX веке тоже потеряла много людей. И это во многом остановило Войцеха Ярузельского, который категорически выступил против ввода советских войск в Польшу во время массового забастовочного движения 1988-го и революционных событий 1989-го. Он понял, что не может дальше проливать польскую кровь.
А в Беларуси такой установки нет. И в России, увы, тем более. Для Лукашенко сказать, что он будет применять огнестрельное оружие, это просто очередной шаг, вовсе не свидетельствующий о том, что он монстр. Ведь его поддерживает множество людей в силовых структурах, которые с удовольствием исполняют его жестокие приказы. Осознание того, что белорусы не должны проливать кровь белорусов, формируется только сейчас. И в этом плане можно говорить о поколенческом столкновении. Для старшего поколения – это игра в советское прошлое с его красным террором, с его 37-м годом. Тот же Лукашенко в глубине души все это одобряет, не случайно он так хотел срыть Куропаты. А молодежь в принципе против террора и жестокости.